Я дрался с оун упа. Нквд против упа - война после победы - alxii — livejournal. Самолет в землянке

Сегодня, 14 апреля 2019 года, во время воскресного богослужения, сторонники «ПЦУ», устроив драку, захватили храм святых Космы и Дамиана в с. Розваж Острожского района Ровенской области. Как стало известно Информационно-просветительскому отделу УПЦ, активисты «ПЦУ» церковь взяли штурмом.

«Людей хватали за руки, волосы, порвали одежду, дети падали, они по детям шли… и несмотря ни на что, - рассказала прихожанка Валентина. - Их «батюшка» Лукашик срывал монтировкой замок на хате на территории храма, самовольно повесил другой замок, а затем начал ней еще и размахивать. Люди говорили, что или полиция ту монтировку потом забрала, или он сам отдал, я этого не видела, потому что убежала в сторону».

Воскресное богослужение в храме, на которое собралось около сотни прихожан УПЦ, началось в 8 утра, а в 9 в церковь прямо посреди службы ворвались сторонники «ПЦУ».

«Первую их провокацию удалось погасить. Помогла полиция, которая вывела провокаторов, и мы продолжили службу. Но они не успокоились и когда пошли второй раз на штурм, то уже просто начали бить людей и отбрасывать от церкви. На этот раз полиция решила не вмешиваться и просто наблюдала за тем, как наших людей бьют», - отметила Валентина.

По ее подсчетам со стороны «ПЦУ» было человек 120-ть, многих из которых привезли, а местные - те, кто в церковь или совсем не ходит, или наведывается раз или два в год. Тем не менее, они пытались доказать, что имеют право на свои бесчинства.

«Показывали нам какие-то бумажки, якобы в них зарегистрирована здесь община «ПЦУ» и они имеют полное право на храм. Но о каком праве они говорят, когда мы, прихожане нашей церкви, которые постоянно в нее ходят, никаких решений не принимали и сегодня, как всегда, собрались на службу в воскресенье. Нас было почти столько же, как и их, но они попривозили даже из Острога людей, а мы все здесь настоящая община, оказались беззащитными перед этими разбойниками», - поделилась женщина.

Она рассказала, что лично звонила в полицию два раза: «Говорила, что людей бьют, а полиция не реагирует. Мне ответили, что их парни там есть, они следят за порядком. А полиция стояла за воротами, на территорию церкви даже не заходила, потом два человека запустили и все».

Вскоре, когда о том, что здесь происходит, стало известно верующим УПЦ в округе, они начали съезжаться в деревню на поддержку, но попасть на территорию храма им не дали, закрыв ворота на замки. Прихожане оказались заблокированными один на один с агрессивной толпой сторонников «ПЦУ».

Более того, как рассказали очевидцы у одной из женщин, которая снимала все от начала до конца, вытащили телефон из кармана и удалили все файлы. Люди подозревают, что это могли сделать сами правоохранители.

«По словам людей, полицейский стоял с этим телефоном, и потом оказалось, что все файлы пропали. Когда она написала заявление этим же полицейским, через несколько минут телефон ей принесли, но все файлы на нем были удалены. Она пошла повторно писать заявление, что стерто файлы, просила, чтобы сказали, кто вернул телефон. Но это все оказалось безрезультатно».

Срезав замки, побив людей, сторонники новосозданной «ПЦУ», как сообщают очевидцы, похлопали в ладошки и принялись описывать имущество, которое им не принадлежит.

Идея создания данного сборника воспоминаний появилась в сентябре 2013-го. Тогда во Львове собрался небольшой коллектив авторов ресурса «Я помню». Мы хотели записать воспоминания ветеранов войны, проживающих в западных областях Украины, а наши киевские коллеги намеревались опросить бывших боевиков УПА. К нашему удивлению, таковых там нашлось изрядное количество. Еще более удивительным оказалось то, что среди опрошенных оказались довольно интересные, с исторической точки зрения, персоналии: личная связная Шухевича, люди из его ближайшего окружения, руководитель отдела оуновской СБ (службы безопасности), эсэсовцы из дивизии «Галичина»…

Под впечатлением от результатов работы коллег у меня возникла мысль найти тех, кто занимался ликвидацией бандеровщины. Конечно, я предполагал, что дело нам предстоит весьма непростое, но даже не представлял насколько…

Ранее в воспоминаниях советских ветеранов изредка встречались короткие рассказы о столкновениях с бандеровцами. Но на фоне основного воспоминания – войны – для большинства из них это осталось лишь кратким эпизодом в насыщенной событиями военной биографии и не стало «делом всей жизни», как у оппонентов. Просматривая предлагаемые львовскими Советами ветеранов списки, я стал уделять больше внимания фамилиям, возле которых стояли пометки НКВД, МВД или же названия партизанских отрядов и соединений (очень много партизан было направлено на борьбу с бандитизмом и националистами).

Но недаром говорится: «Ищущий да обрящет». Первый интересный собеседник по интересующей теме попался мне в одном из районов Львова на праздновании Дня партизанской славы. Вначале, правда, ветеран был весьма сдержан, но постепенно раскрылся и дал исчерпывающее интервью, положившее начало циклу. Но и он в завершение беседы попросил убрать из интервью определенные моменты и фамилии. Да и по некоторым его оговоркам и паузам стало понятно, что многие яркие эпизоды боевой юности рассказчика навсегда растворятся в сумраке минувшего…

Львовские ветераны радушно принимали гостя с Большой земли и охотно делились своими воспоминаниями о военном периоде их жизни, но как только нить повествования приближалась к 44-му году, начинали осторожничать или вообще уходили от темы. На прямые вопросы отвечали осторожно и односложно, отговариваясь стандартным «ты напишешь, а нам еще тут жить с ними».

С подобными вещами мне еще не раз пришлось столкнуться в дальнейшем. К примеру, из нескольких киевских ветеранов госбезопасности лишь один дал интервью, да и то весьма пространное. Позднее нам стала понятна причина подобной сдержанности респондентов. Один из крымских ветеранов рассказал о некоей бумаге, которую в период правления Ющенко вынудили подписать всех, кто в прошлом имел отношение к ликвидации бандеровщины. В ней якобы от имени тогдашнего президента Украины ветеранов просили об ОУН-УПА не говорить ни хорошего, ни плохого…

Не способствовала откровениям и напряженная обстановка на Украине.

Вполне возможно, именно поэтому с нами отказался разговаривать бывший следователь МГБ из Полтавы, работавший на Волыни в конце 40-х. Совершенно случайно попавшие мне в руки фотографии молодого оперативника с ППС на плече, снятые на местах преступлений, совершенных националистами, будоражили воображение и обещали фактурный материал. Какую радость открытия принес этот случайно обнаруженный конец новой нити из клубка, эта спокойная фраза собеседника о том, что его боевой друг жив и в твердой памяти. И какое разочарование – отказ от интервью. Нам тогда не помогли ни уговоры, ни рекомендации.

Категорически отказался от встречи и ветеран госбезопасности из Сарн, легендарная личность, чьей фамилией, по рассказам бывших боевиков, на западе Украины пугали детей… Мы даже не могли представить, что «гроза» волынских бандеровцев еще жив! И как тяжело было примириться с невозможностью хоть на немного приоткрыть занавес тайны, скрывающий от нас былые деяния этих суровых и серьезных людей.

Да что говорить, не особенно горели желанием вспоминать то жестокое время и ветераны, проживающие на территории России. Мы получили несколько решительных отказов в Москве. Буквально в последний момент отказался от интервью ветеран внутренних войск, проживающий в моем родном городе и буквально на соседней улице!

Но тема увлекла своей остротой. Все более и более погружаясь в нее, я всевозможными способами пытался нащупать ниточки контактов. Искать приходилось в основном методом сарафанного радио – «кто-то где-то слышал, как чей-то дед рассказывал о бандеровцах…»

Лишь благодаря авторитету и связям Артема Драбкина мне довелось познакомиться с интереснейшим человеком, ветераном внешней разведки Георгием Захаровичем Санниковым. Он выделил для встречи всего полчаса, но каких! Мне удалось записать короткое, но весьма емкое и эмоционально насыщенное интервью. А самое главное, через него мы получили выход на киевских ветеранов госбезопасности, в том числе на легендарного полковника Бондаря – самого Бориса Ефимовича Стекляра.

Серьезнейший вклад в работу внес мой соавтор по сборнику Юрий Трифонов. Благодаря его настойчивости мы получили ряд прекрасных интервью от крымских ветеранов, а также нащупали цепочку контактов в Луцке, куда мы успели съездить буквально за неделю до переворота в Киеве.

Время было тревожное – в Киеве уже вовсю шли беспорядки. Председатель городского Совета ветеранов встретил нас весьма настороженно. Его больше интересовала материальная сторона дела и наше отношение к стрельбе на Майдане, нежели то, зачем мы приехали. Словно предчувствуя грядущие события, он бормотал: «Вот же спелись, Крым с Москвою…»

Сердечно благодарю за максимальное содействие и гостеприимство волынян, жителей Луцка: уважаемого полковника N, попечителя Музея МВД, братьев Кононенко из луцкого горкома КПУ, а также жителей Колкинского района. К сожалению, из Луцка потом пришли дурные вести: Музей МВД был сожжен, серьезно пострадал горком КПУ и сами братья Кононенко…

Хочется высказать слова благодарности и львовскому отделению КПУ, которое, помогая нам, приложило максимум усилий. Хотя львовским коммунистам хватало и своих проблем: регулярные нападения и поджоги на их штаб-квартиру были обыденным явлением еще в относительно спокойном 2013-м… С особой теплотой вспоминаю и нашего добровольного помощника Кузьмича из города Дрогобыч, который он сам называл не иначе как «Бандерштадт». Без всех этих добрых и честных людей книга бы не состоялась.

Несмотря на многочисленные трудности, нам в принципе удалось получить некий срез среди опрошенных ветеранов. В сборнике представлены воспоминания бывших партизан, служащего СМЕРШа, следователей и оперативников НКВД-МГБ-КГБ, «истребка» – бойца истребительного отряда, а также участников специальных войсковых групп и даже одного пограничника.

Не могу не поблагодарить и моего киевского коллегу Алексея Ивашина, чьи консультации и помощь в работе над сборником трудно переоценить. Первоначально мы хотели сформировать книгу из мемуаров и боевиков УПА и тех, кто занимался их ликвидацией. Однако пока сборник готовился, в Киеве произошла смена власти, а за этим последовал ряд известных всем событий. Обстановка в обществе и у нас, и на Украине накалилась до предела. Комментарии на сайте «Я помню» показывали неоднозначное отношение его посетителей к воспоминаниям бывших боевиков. Что греха таить, даже у подготовленного читателя некоторые откровения националистов могут вызвать оторопь. Поэтому по обоюдному согласию мы решили публиковаться отдельно. К сожалению, история совершила очередной виток: мы снова по разные стороны баррикад…

Рогак Алексей Павлович

Интервью и литобработка: Юрий Трифонов

Я родился в 1927 году в селе Червоное Андрушевского района Киевской области. Мой отец, Павел Михайлович, грамотный по тем временам мужик, трудился агрономом в совхозе, а мама, Ксения Никифоровна, работала секретарем сельского совета. Родители были убежденными большевиками. Папа еще по молодости во время Гражданской войны служил в Красной Армии, затем прошел Советско-финскую и Великую Отечественную войны. На последней получил тяжелое ранение и умер в 1964 году. Сам понимаешь, убеждения родителей во многом определили мою собственную судьбу: в жизни нами руководила партия. В неполные восемнадцать лет я стал членом ВКП(б).

Мое родное село было очень большим, в нем насчитывалось два совхоза, один колхоз, а также спиртовой и сахарный заводы. В центре села располагался большой базар. Отец тогда пропадал в постоянных разъездах по партийной линии. Хатка у нас была справная, рядом рос хороший садик. Там стоял каштан, по которому я любил лазать.

Деловод-машинист Колковского райвоенкомата Рогак Алексей Павлович, 1946 год

Голод 1932–33 годов на всю жизнь врезался в мою память. Мне тогда шел седьмой год. В то время все зерно у крестьян забирали до последней крупинки. Мама как секретарь сельсовета получала немного хлебушка. Было и молоко от коровы, поэтому нас из-за относительной упитанности – меня и сестренку Любу 1924 года рождения – не выпускали на улицу.

Рядом с нами, через дорогу, жила моя одногодка Оля Грищук. Она бегала к нам, и мы ее подкармливали, как могли. Но как-то вдруг она исчезла на три дня. Мама сказала мне: «Леня (меня тогда так все называли), сбегай и узнай, в чем же дело, почему Оля не приходит?» Перешел я через дорогу, зашел в хату, только переступил через порог из кухни в комнату, вижу такую картину: стоит кровать, на которой лежат мертвая Оля и ее живая мама, и обезумевшая от голода женщина грызет нос и уши своей дочери… Увидев меня, она что-то закричала. Я страшно испугался и рванул через порог домой. Мама позвонила в район. Приехала милиция в сопровождении каких-то мужчин.

Олина мама умерла через три дня. Куда-то пропал муж-Грищук, не знаю. Рядом с нами умирал старичок дядька Денис и вся семья Михальских. Люди страдали от недоедания, умирали под заборами, падая от бессилия прямо на ходу. Через дорогу от нас жила семья, в которой девочка умерла в муках от голода. Спасались тем, что собирали по огородам гнилую картошку. Ели вареную лебеду и крапиву.

Вскоре приехал отец, в то время работавший в районном политотделе, и привез к нам на прокорм двух пацанов восемнадцати или девятнадцати лет от роду: Ивана Березняка и Сашу Огородника. Они от голода уже ходить не могли, папа их подобрал под забором. Мама недели две поила их молоком, чтобы восстановить силы. Потом они постепенно пришли в себя. Сашка, помню, пошел работать на пекарню, чтобы быть возле хлеба. Ваня тоже где-то трудился…

Интересуешься, отчего произошел голод? Отвечу откровенно. Перед голодом зерна хватало, но на местах начали происходить ужасные вещи. Мама приходила домой с работы из сельсовета и горько плакала. Специальные комиссии ходили по домам и, если замечали кусок хлеба или лишнее зерно, тут же забирали и куда-то увозили. Когда же осенью 1933-го этот произвол прекратился и зерно стали возвращать, люди сразу же ожили.

Но сложности с питанием все еще оставались. Мы как-то после приезда отца зарезали бычка… На ночь окна обычно закрывали деревянными ставнями, а двери – металлическими штангами. Вдруг в сумерках кто-то стучит в окно. Отец выхватил «наган» и говорит: «А ну-ка, все на печку лезьте!» Что-то стукнуло в ставню, посыпались осколки стекла. Тогда папа пару раз выстрелил в окно для того, чтобы напугать неизвестных. Когда же он вышел во двор, то встретил прибежавшего на шум соседа Костю. Больше там никого не было, но в кустах они нашли фуражку другого соседа, жившего неподалеку. Получалось, что если бы отца не было, то у нас бы все мясо забрали. Еще страшнее приходилось тем, у кого имелась корова. Приходилось приковывать ее за ноги к стенкам сарая и надевать железный ошейник за шею. И все равно не помогало: у моей тети какие-то воры отрезали корове голову и ноги, а тушу забрали. Таков был страшный 1933 год…

В 1934-м я пошел в школу, месяц проучился в первом классе, после чего учителя перевели меня во второй. Букварь я уже знал наизусть, потому что когда сестренка Люба ходила в школу, то я вместе с ней занимался. Неплохо рисовал. Учились мы на украинском языке, русский преподавали несколько раз в неделю.

Жизнь в предвоенные годы стала несколько лучше. Тракторов тогда еще не было, пахали на лошадях и волах. Автомобили тоже встречались редко, хотя помню, что отца из политотдела на выходные домой привозили на легковой машине. Но все равно: заработал магазин, пошли хорошие урожаи. Появилась в свободной продаже огромная буханка белого хлеба, которую называли «бонда». Кроме того, в магазине свободно продавались мясо, соль, спички и сахар. Жизнь налаживалась.

Рогак Павел Михайлович отец Алексея Павловича, 1941 год

В 1941-м, перед самым началом войны я окончил 7-й класс. В мае того года отца направили на работу в бывшую чешскую колонию Подзамче Волынской области. В Подзамче насчитывалось около сотни домов. Колонистов вывезли куда-то в Чехословакию, а на их место стали приезжать украинцы. Создали совхоз, отца назначили его председателем. Мы жили на квартире, нам уже готовили дом, но тут началась Великая Отечественная война. Хорошо помню 22 июня.

Рядом со мной жила девочка-соседка Валя. Поутру она предложила мне пойти в книжный магазин, чтобы заранее купить учебники для 8-го класса. Пошли с ней в магазин. Не доходя до моста через речку Стырь, видим, что около стропил лежит убитый майор с двумя прямоугольниками на петлицах. Несмотря на жару, погибший был одет в шинель. В небе летал немецкий самолет и куда-то стрелял. Мы кинулись тикать назад. Прибежали домой, рассказали обо всем родителям. Отец решил отправить нас обратно в Киевскую область. Но только мы выехали за Луцк, как нашу грузовую машину завернули какие-то военные. Пришлось вернуться и поехать в райцентр Колки.

Отец ушел в армию. Мама пошла дояркой на ферму. Детей в семье насчитывалось четверо: я, старшая сестра Люба, брат Коля и сестричка Таня. Жили мы в сарае над речкой.

В июле 1941 года в Колки без боя заехали немцы на бронемашинах, мотоциклах и велосипедах. Наш дядя Федор был секретарем Колкинского райкома комсомола, поэтому он сразу начал скрываться. Полицаи сразу стали его гонять как коммуниста. В полицаи в основном пошла молодежь. Дядя Федор в числе многих других вскоре ушел в лес, где создал партизанский отряд «За Родину!». Я стал его связным. В колкинской школе работала учительницей Ульяна, отчество ее позабыл. Она передавала мне данные на бумажке для партизан. Избежать обысков мне помогало то, что я неплохо знал немецкий язык. Наши соседи Махальские были урожденными «фольксдойч», и их дети говорили дома только по-немецки. А возле соседей и я сам научился. Свободно проходил через патрули, легко разговаривал с немцами, подробно отвечал на их вопросы. Так что они меня считали за своего. Секретную бумажку я относил в лес Черные Лозы, который тянулся вплоть до Бердичева. Заходил туда метров на тридцать, искал место, где стояло гнилое дерево, наклоненное к земле, в дупле которого я оставлял бумажку. Что характерно, за все время я так ни разу и не увидел партизан.

Мама во время оккупации перестала ходить на работу и занималась дома по хозяйству. В 1942 году немцы начали угонять молодежь в Германию. Меня по молодости лет не брали, а вот старших гребли за милую душу. Начались облавы. По ночам выходить на улицу запрещалось. Полицаи вели себя по-разному… Как-то один из них пришел и предупредил, чтобы мы уходили из дому, иначе нас немцы могут забрать из-за дяди-партизана. В результате в 1942 году мы вынуждены были уехать из села и спрятаться в Сытнице. Все знали, что в окрестностях района сидят бандеровцы. Но тогда они еще вели себя спокойно, ничего плохого местному населению не делали. Я же в то время пас стадо телят в 50 голов. Моим напарником был старичок-поляк.

В 1943 году мы услышали о Сидоре Ковпаке и о его боях с немцами. Говорили о нем совсем мало, ведь его отряды воевали вдали от нас. Новостей с фронта также никто не получал. В тот год случилась резня поляков, так называемая Волынская резня. Они, конечно, тоже хороши – нападали на местное население. К примеру, вырезали украинцев в селе Прибрежное. Ну и бандеровцы не остались в долгу. Поляки быстренько убрались из села, а вскоре их выселили в Польшу.

Освободили нас советские войска в начале 1944 года. И так получилось, что меня отправили в спецшколу войск МГБ, которая располагалась под Киевом в Пуще-Водице. Взяли меня туда по направлению сельского совета, хотя я по возрасту не подходил. Но за знание немецкого языка и за помощь партизанам приняли. До сентября занимался. В первую очередь нас учили ориентироваться на местности. Назначали кого-нибудь старшим в группе из четырех человек. После приказывали выйти на какое-то определенное место. Надо было идти через лес километра за три, и требовалось прийти к назначенному времени. Давали компас на группу. Каждый получал автомат с боезапасом, вещмешок, кусок хлеба, карту в руки. Часы выдавали только старшему группы. В первый раз я просчитался и куда нужно не пришел. Затем выходы стали совершать только в темное время суток – нас поднимали в два-три часа ночи. Днем же начали учить стрелять: сначала из «мелкашки», потом выдали по карабину, а под конец мы неплохо освоили ППШ, ППД и ППС. С последним я ходил в Колках на боевые задания. Очень удобный автомат, легкий, с откидным прикладом.

После выпуска в октябре 1944 года меня зачислили в состав истребительной группы войск МГБ СССР при Колковском райвоенкомате. В группу входило 18 человек. Среди них несколько крепких ребят, выпускников нашей спецшколы, специально присланных из Запорожья. Кроме того, группу усилили опытными бойцами. Это были бывшие партизаны Колковского района: Иван Федорович Шакур, Владимир Степанович Медлярский. Подключились и местные молодые хлопцы: Алексей Николаевич Мордык, Алексей Степанович Янчик, Николай Олефирчук, Григорий Заяц, Рейкин, Иван Андрущенко. Командовал нами лейтенант Иванов. Задачи ставил военный комиссар Николай Николаевич Торбеев, к сожалению, человек мягкий и слабохарактерный. На вооружении мы имели автоматы ППШ и ППС, два или три пулемета Дегтярева. Лично у меня, кроме автомата, всегда имелись две гранаты и пистолет ТТ. Моим напарником был пулеметчик Кузьма Кириллович Загоровец, который во время оккупации активно партизанил в Колковском районе.

Вообще же население поселка крепко поддерживало советскую власть. В местных «истребках» числилось 32 молодых бойца, в том числе 23 хлопца из села Колки. Остальные были из сел Староселье, Копылье и Розничи. Заместителем по воспитательной работе у нас был член бюро райкома комсомола Ульян Романович Лаврентьев, бывший партизан и мой хороший друг.

Стояли мы прямо в райцентре Колки, после оккупации в нем оставалось больше сотни неповрежденных хат. Несли караульную службу в райвоенкомате. Но в первую очередь поддерживали местные власти и вели работу по привлечению призывников к службе в Красной Армии. У нас в районе в 1944–45 годах существовало двоевластие: днем коммунисты, а ночами – бандеровцы. Вообще, название «бандеровцы» было не в ходу, мы их именовали попросту бандитами и фашистко-власовскими агентами. В основном с нами воевали группы по 20–30 человек. На Колки нападать они не рисковали, потому что здесь стоял гарнизон войск МГБ численностью в 200 штыков.

Мой первый бой с бандитами произошел в поселке Островы, если не ошибаюсь. По линии МГБ агенты из числа местных жителей сообщили, что там засела небольшая группа бандеровцев. Мы окружили село. Потом наша группа на лошадях ворвалась прямо в центр поселка. Началась пальба. Я тут же соскочил с седла, упал на землю и начал отстреливаться. Хаос, повсюду стрельба! Я давал очередь за очередью… Кто его знает, может, кого-то и пристрелил. Вражескую группу ликвидировали полностью. Мне запомнились два крепких рослых бандита.

Потом довелось столкнуться с врагом в Рудниках. Только я подошел к какой-то хате, навстречу выперлась бабка с пустым ведром. Увидев меня, бросила ведро, понаделала крику. Бандиты сразу же из окон открыли по нам сильный огонь из автоматов. Меня пулей легко зацепило по лбу. Повалился на спину, перевернулся, начал отстреливаться… В общем, кое-как спасся. Бандиты же ушли…

Рогак Алексей Павлович, 1944 год

В Куликовичах, когда шли по балке на окраине села под лесом, напоролись на засаду. Но выскочили из нее удачно, хотя никого и не убили, потому что бандиты быстро отошли. Потерь ни у нас, ни у них не было.

В Малой Оснице мы переходили через речку, когда по нам начали стрелять. И снова все прошло удачно, потерь с нашей стороны не было. Вообще, как таковых боев с бандеровцами не получалось: мы нарывались на засады или же участвовали в окружении обнаруженных бандитов. Происходили короткие стычки: враги давали несколько очередей, бросали пару гранат и сразу же отступали. О потерях бандеровцев судить трудно, потому что тела убитых и тем более раненых они всегда старались забирать с собой.

Самый тяжелый бой у нас произошел в селе Новоселки поздней осенью 1944 года. Вечером мы приехали туда на машине, взятой на МТС, и на своей тачанке со станковым пулеметом. Расположились над речкой в одном из домов. Перед рассветом нас окружила банда, начался бой. Мы отчаянно отстреливались в ответ. В этот раз без потерь не обошлось. Бандиты убили старшего лейтенанта Титова и двух жителей поселка Колки: Дьячинского и ездового тачанки Наглюка. Была сожжена машина МТС. Лейтенант погиб по своей вине: услышав стрельбу, он в панике выскочил из хаты и ринулся от нашей группы к мосту, чтобы скрыться. Там его бандиты и стрельнули. Тело нашли в 300 метрах от хаты. Кое-кого подстрелили и мы, в этом нам здорово помог пулемет. Но опять же, противник забрал тела и отошел.

Конкурирующие фирмы

В истории украинских националистических организаций борьбы за Украину всегда было гораздо меньше, чем борьбы между собой. Уничтожение себе подобных в среде украинских националистов по своему размаху не уступало кровавым акциям против «врагов нации», в число которых в разное время включались поляки, евреи, русские, коммунисты и многие другие.

Организация украинских националистов (ОУН) к началу Великой Отечественной войны существовала в виде двух враждующих между собой группировок Андрея Мельника и Степана Бандеры . Последний взял курс на физическое истребление конкурентов, причём на оккупированных гитлеровцами территориях Украины действовал в этом направлении с таким размахом, что прекращать кровавые распри между своими прислужниками немецкому командованию пришлось силой.

С ещё одним фетишем украинских националистов — Украинской повстанческой армией (УПА) — такая же история. В действительности в 1940-х годах существовали сразу две УПА, и члены этих организаций друг друга ненавидели не меньше, чем «ворогов нации».

Войско «атамана Бульбы»

В июне 1941 года, в период наступления гитлеровцев, на оккупированных и прифронтовых территориях резко активизировалось националистическое подполье. Украинский националист Тарас Боровец «Бульба» провозгласил создание вооружённого формирования «Полесская сечь» — Украинская повстанческая армия на территории Волыни и Полесья. Изначально Боровец, действовавший под псевдонимом «атаман Тарас Бульба», планировал заняться диверсиями в тылу советских войск. Но быстрое отступление Красной армии заставило «атамана» несколько пересмотреть «направление деятельности» — в основном «сечевики» занимались захватом тюрем и освобождением заключённых, а также грабежом складов и нападением на отдельных сотрудников НКВД и милиции, не успевших вовремя эвакуироваться.

С приходом немцев Боровец-Бульба предложил им помощь в уничтожении групп советских солдат, оставшихся на оккупированной территории, а также в борьбе с советскими партизанскими отрядами.

Кроме того, «сечевики» привлекались немцами для участия в акциях по уничтожению евреев, коммунистов и лиц, сочувственно настроенных по отношению к Советской власти.

Сотрудничество УПА Боровца-Бульбы, дистанцировавшегося от Бандеры и его сподвижников, с гитлеровцами продолжалось до ноября 1941 года. В это время лидер УПА предложил сохранить некоторую самостоятельность «Полесской сечи», обещая взамен очистить от советских партизан всю Черниговщину. Немцев это, однако, не заинтересовало, и Боровцу-Бульбе пришлось свернуть легальную деятельность, официально распустив подчинённые ему отряды.

Подразделение «Полесской сечи» в городе Олевск, осень 1941 года. Фото: Commons.wikimedia.org

Мастера «хозяйственных акций»

Обиженный «неблагодарностью» немцев «атаман» ушёл в лес и оттуда принялся вести активную агитацию за вступление в Украинскую повстанческую армию — силу, сражающуюся за «свободную Украину без немецких оккупантов и большевиков».

При этом подразделения Боровца-Бульбы не вели никаких активных действий ни против своих соседей по лесам, советских партизан, ни против немцев. Единственными операциями УПА Боровца-Бульбы в 1942 году были «хозяйственные акции» — захваты обозов с продовольствием, оружием и боеприпасами.

Подчинённым лидер разъяснял — в настоящее время нужно накопить силы для предстоящих боёв. Одновременно Боровец-Бульба умудрялся вести переговоры о сотрудничестве как с советскими партизанами, так и с немцами. Всем он охотно обещал нейтралитет, а когда речь заходила об активных действиях, отвечал уклончиво.

Боровец против Бандеры

Так продолжалось до весны 1943 года, пока до УПА Боровца-Бульбы не добрались представители Степана Бандеры. Главе УПА были предложены условия объединения, более похожие на поглощение.

Тарас Боровец-Бульба, у которого после первых месяцев деятельности при гитлеровцах и у самого были руки по локоть в крови, тем не менее к деятельности Бандеры относился с нескрываемым отвращением. Особенно ему претила идея Бандеры о массовом уничтожении мирного польского населения, как раз в этот период начавшая воплощаться в Волынскую резню. Знал «атаман Тарас Бульба» и о печальной судьбе членов ОУН Андрея Мельника, подвергшихся истреблению.

Поэтому, отказав Бандере в объединении, он поспешил сообщить немцам, что начинает активную борьбу с советскими партизанами. Боровцу-Бульбе важно было показать себя полезным оккупантам.

Начавшиеся столкновения с советскими партизанами оборачивались для УПА серьёзными потерями. Кроме того, те рядовые бойцы, что присоединялись к УПА в расчёте на борьбу с фашистами, попросту дезертировали из отрядов атамана.

Не преуспевая в атаках на боевые отряды партизан, Боровец-Бульба отдал приказ жестоко расправляться с мирным населением, которое помогает им.

Жену лидера первой УПА казнила «служба безпеки»

Подобные акции привели к падению популярности УПА среди простых граждан.

Весной 1943 года Бандера вместе с единомышленниками создал собственную Украинскую повстанческую армию, после чего на Украине одновременно стали действовать сразу две УПА.

В июле 1943 года Боровец-Бульба отказывается от «бренда», переименовав своё формирование в Украинскую народно-революционную армию. Сам «атаман» утверждал, что причиной стала Волынская резня, после которой три буквы «УПА» были замараны раз и навсегда.

Тарас Бульба-Боровец, 2 сентября 1941 года. Фото: Commons.wikimedia.org

В октябре 1943 года перед лицом наступления советских войск гитлеровское командование начало операцию по зачистке тыла от всех партизан, советских и националистических. Боровец-Бульба издаёт указ о переходе на новые формы борьбы УНРА — фактически о роспуске своих формирований.

К этому моменту отряды Бандеры начали масштабные акции против бойцов Боровца-Бульбы. Тех, кто отказывался вливаться в ряды бандеровской УПА, уничтожали.

Когда Боровец-Бульба отправился на очередные переговоры к германскому командованию, рассчитывая получить предложения о сотрудничестве и защиту от Бандеры, лагерь его отряда был атакован бандеровскими формированиями. Многие соратники «атамана Тараса Бульбы» были убиты. Ещё более жуткая участь выпала жене Боровца-Бульбы Анне Боровец — её передали бандеровской «службе безпеки». Женщину подвергли длительным пыткам, а затем убили.

Сам Боровец-Бульба пережил и жену, и войну и ещё долгие годы занимался активной политической деятельностью в рядах украинской эмиграции. Создатель первой УПА умер в Нью-Йорке в 1981 году.

Лозунги и реальность

Официальной датой создания второй, «бандеровской» УПА на Украине считается 14 октября 1942 года, когда полевой командир Сергей Качинский (псевдоним «Остап») сформировал первый отдел Украинской повстанческой армии.

Главной целью создания УПА стало объединение разрозненных вооружённых групп националистов под руководством ОУН Степана Бандеры. От несогласных избавлялись самым жёстким образом, ряды бойцов расширяли при помощи принудительной мобилизации.

Растущее недовольство украинского населения оккупационным режимом заставило националистов хотя бы на словах декларировать намерение вести вооружённую борьбу с гитлеровцами. При этом вожди ОУН-УПА старались не упоминать о своём участии в карательных акциях под руководством немцев, о батальонах «Нахтигаль» и «Роланд», об истреблении так называемым «Украинским легионом» мирного населения Белоруссии, заподозренного в симпатиях к большевикам.

Понятно, что полное отсутствие операций против гитлеровцев вызывало у рядовых бойцов УПА вопросы. В ответ им разъяснялось, что активные действия против немецких войск в текущих условиях могли бы стать помощью Сталину, чего допустить никак нельзя.

Агитационный плакат украинского движения времён Второй мировой войны. Фото: Commons.wikimedia.org

В результате лозунг «борьба на два фронта» так лозунгом и остался. Предложения всё-таки начать операции против немцев, выдвигавшиеся отдельными командирами националистов, были отвергнуты III конференцией ОУН в феврале 1943 года и Великим собранием ОУН в августе 1943 года.

Виртуальные подвиги и реальные преступления

Фактически борьба УПА с немцами сводилась к грабежу складов и обозов, а также к контролю над населёнными пунктами и дорогами, которые сами гитлеровцы не считали стратегически значимыми.

Данные немецких архивов свидетельствуют — гитлеровская армия не несла потерь в живой силе от действий УПА.

Это ставит современных украинских историков в сложное положение: президент Пётр Порошенко вещает о вкладе УПА в победу над фашизмом, а фактическим материалом это подкрепить невозможно. Поэтому на счёт УПА пытаются записывать либо операции, проводимые советскими партизанами, либо те, которых в принципе не было. Так, например, в мае 1943 года в автокатастрофе под Потсдамом погиб начальник штаба СА обергруппенфюрер СА Виктор Лютце . Информация о его гибели широко распространялась в германской прессе, похороны прошли на государственном уровне. Однако впоследствии гибель Лютце на свой счёт неожиданно записали украинские националисты, не приведя, впрочем, никаких доказательств.

Если борьбой с немцами УПА не занималась, то вот против советских партизан бандеровцы воевали активно. При этом свои действия отряды УПА в этих случаях координировали с гитлеровцами, забывая на время о своём якобы враждебном отношении к ним.

После освобождения Украины частями Красной армии УПА стала активно совершать диверсии в тылу советских частей. От действий бандеровцев только в 1944 году погибло около 2000 советских солдат и офицеров.

Парад украинских националистов в Станиславе (ныне Ивано-Франковск) в честь визита генерал-губернатора Польши рейхсляйтера Ганса Франка, октябрь 1941 г. Фото: Commons.wikimedia.org

«Не надо бояться, что люди проклянут нас за жестокость»

Но более всего УПА удавались карательные акции против мирного населения. Учинённая бандеровцами Волынская резня, унёсшая десятки тысяч жизней женщин, стариков и детей, вся вина которых заключалась в польском происхождении, заставила содрогнуться даже часть представителей украинского националистического движения.

Главнокомандующий УПА Роман Шухевич так объяснял подчинённым кровавые методы борьбы: «Не надо бояться, что люди проклянут нас за жестокость. Пусть из 40 миллионов украинского населения останется половина — ничего ужасного в этом нет».

По данным, опубликованным в 2002 году Институтом истории Украины НАН Украины, в 1944-1953 годах в результате действий УПА погибли 30 676 советских граждан, в том числе военнослужащих — 6476, представителей власти — 2732, работников партии — 251, работников комсомола — 207, колхозников — 15 669, рабочих — 676, представителей интеллигенции — 1931, детей, стариков, домохозяек — 860. Эти сведения, которые ряд историков считает далеко не полными, являются наглядным свидетельством того, чем на самом деле занималась УПА и каких «успехов» она достигла.

Убитые в результате действий УПА-ОУН (б) жители села Липники (ныне не существующего) под городом Березно, ныне Ровненская область, 1943 год. Фото: Commons.wikimedia.org

Лидеры националистов акциями устрашения пытались сохранить своё влияние на украинское население. Уставшие от войны люди хотели мирно трудиться, восстанавливать разрушенное, их не интересовали замыслы Бандеры и Шухевича. Брожение отмечалось и среди бойцов самой УПА. Тех, кто хотел сложить оружие, отдавали в руки «службы безпеки» — структуры, по своей жестокости перещеголявшей гестапо. Расправлялись не только с отступниками, но и с членами их семей.

Несмотря ни на что, советским силовым структурам удалось медленно, но верно свести деятельность УПА к нулю. Этому помогали как силовые акции, так и несколько раз объявлявшиеся амнистии для рядовых членов организации. К 1949 году деятельность боевых структур УПА была сокращена до минимума. 5 марта 1950 года в ходе спецоперации был уничтожен Роман Шухевич. В 1954 году был арестован последний главный командир УПА Василий Кук , деятельность которого к тому времени плотно контролировалась советскими спецслужбами.

Так закончилась история УПА — организации, ни в одной своей ипостаси не сделавшей ничего полезного для борьбы с гитлеровскими оккупантами, но зато пролившей реки безвинной крови евреев, поляков, русских и украинцев.

Кем же на самом деле были боевики Украинской Повстанческой Армии - борцами за свободу и независимость или пособниками гитлеровцев, бандитами и убийцами? Отряды УПА являлись вооруженными формированиями Организации украинских националистов (ОУН). Разделять эти две организации нельзя. Идеологи ОУН руководили УПА, определяли ей цели и ставили задачи. Поэтому не случайно в научных исследованиях применяется аббревиатура ОУН-УПА.

Оуновцы активно сотрудничали со спецслужбами нацистской Германии при подготовке нападений на Польшу и СССР. Из членов ОУН были сформированы два батальона особого назначения. Один из них – «Нахтигаль» - «прославился» массовыми расстрелами поляков и евреев во Львове после захвата города немцами в конце июня 1941 г. Затем нахтигалевцы использовались в качестве зондеркоманд на Украине и в Белоруссии. Войсковые подразделения ОУН ликвидировали после того, как Степан Бандера попытался играть самостоятельную роль.

Немцы тогда быстро поставили националистов на место. Формирования оуновцев были преобразованы в полицейские батальоны, предназначавшиеся для выполнения охранных функций и участия в карательных операциях против партизан.

Под контролем гестапо

С началом планомерного ограбления гитлеровцами Украины, массовой отправкой молодежи на принудительные работы в Германию в народе резко возросло возмущение оккупационной политикой. Только одним приказом генерал-губернатора дискрита "Галиция" от 24 августа 1942 г. в рейх были вывезены 140 000 девушек, юношей, молодых женщин и мужчин. Всего же за годы оккупации из Западной Украины в Германию угнали 402 777 человек (в целом с Украины - 2 244 000). Перед немцами возникла реальная угроза, что население, способное носить оружие, уйдет в леса, где к тому времени уже действовало немало советских партизанских отрядов. Чтобы не допустить этого, а также не отвлекать свои части с фронта оккупанты решили вновь разыграть карту «самостийности».

Из сторонников Бандеры, более послушных и покладистых, гестапо создало полностью подконтрольный ему новый «подпольный» провод ОУН во главе с Романом Шухевичем, который являлся помощником командира батальона «Нахтигаль», затем 201-го полицейского батальона. О том, с кем оуновцы собирались бороться, убедительно говорит воззвание провода от 30 июня 1942 г.: «...Мы не ведем сегодня народ на баррикады, не идем в физический бой с новыми хозяевами Украины за завоевание территории. Нашим первым врагом является все-таки Москва».

В 1943 г. отряды УПА начали официально именоваться «Украинской повстанческой армией». Первоначально ее командующим был Дмитрий Клячкивский, а после его ликвидации в феврале 1945 г. - Роман Шухевич (псевдонимы Роман Лозовский, Тарас Чупринка). На первых порах УПА пополнялась за счет добровольцев из числа идейных националистов, полицаев, дезертиров из Красной Армии.

Немало было в УПА и людей, пострадавших от сталинских репрессий. Однако вскоре руководство оуновцев убедилось, что желающих бороться с оружием в руках за создание «самостийной державы» не так уж и много. Комплектование начали проводить силой, о чем свидетельствуют показания бывших «воинов» УПА.

Федор Купчишин, житель с. Городец Владимирского района Ровенской области: «...Насильно мобилизован в августе 1943 г. вместе с другими 30 односельчанами и назначен в 3-ю сотню батальона имени Коновальца. Добровольцев всего лишь 30 процентов, остальные насильно мобилизованы... Все находящиеся в отряде не имеют права называть друг друга по имени и фамилии, а только по присвоенной кличке». Василий Носик: «...Насильно уведен бандеровцами в сентябре 1943 года. Работал врачом группы УПА «Восток». 50 процентов личного состава мобилизованы насильно, а некоторые уведены ночью под силой оружия. Воевать против Красной Армии не хотят, но боятся, что их строго накажут или расстреляют. Националисты широко пропагандируют, что всех захваченных бандеровцев Красная Армия расстреливает...» Часто в оуновские банды шли из-за того, что боялись расправы с родственниками.

Например, жители села Белашув Здолбуновского района Ровенской области братья Леонид и Александр Охримчук оказались в УПА «ввиду того, что бандиты предупредили их: если они не вступят в банду, их мать будет повешена». Жестким наказаниям подвергались и дезертиры из УПА. Тот, кто совершал побег дважды, - уничтожался.

В целях экономии патронов казнь совершалась с помощью удавки. Политреферент по кличке Архип после инспекции бандформирований в Тернопольской и Станиславской областях писал: «Если разобраться в обстоятельствах, при которых попали наши стрельцы в ряды УПА, мы вынуждены сказать, что лишь незначительная часть пошла идейно, а остальные пошли по приказу». По мере увеличения численности армии провод ОУН уже был не в состоянии контролировать все мелкие отряды.

Некоторые из них под командованием далеких от политических амбиций руководителей оуновского движения, семьи или родственники которых, как правило, пострадали от гитлеровцев, по своей инициативе нападали на заготовителей продуктов для частей вермахта, стремились отбить у немцев оружие и боеприпасы. Отдельные отряды вели бои с оккупантами, чтобы воспрепятствовать угону молодежи в Германию. Но в директиве оуновской службы безопасности от 27 октября 1943 г. недвусмысленно указывалось: «Особое внимание необходимо обратить на самовольные выступления членов ОУН против немцев, применяя репрессивные методы, вплоть до расстрела».

Геноцид поляков

Помимо борьбы с советскими партизанами банды УПА «очищали» западные области Украины от поляков. Оуновцы хотели таким образом не только отомстить «нации угнетателей». Ведь боевиков УПА надо было кормить и одевать. Брать все необходимое у украинских крестьян означало вступить в конфронтацию со «своими».

Немецкие склады надежно охранялись. Следовательно, оставался один путь - в польские села. Боевики расстреливали, вешали, сажали на колы, жгли живьем, рубили на куски топорами, топили в прорубях, забивали колодцы трупами уничтоженных ими людей. Сотни сел и хуторов превратили они в сплошные кладбища. Подсчитано, что украинские националисты уничтожили почти 40 тыс. поляков. Настоящий геноцид подтверждают и многочисленные показания взятых в плен частями Красной Армии бандеровцев. Васюк (кличка Голуб): «...В июне 1943 г. вместе с отрядом совершал налеты на польские села. Грабили и убивали польское население.

В ноябре 1943 г. отряд совершил нападение на села Старики, Вязовку, Угла. Все жители были убиты. Имущество, скот, хлеб взяты. Хаты и трупы убитых сожжены. Всего отрядом в этих селах убито 1500 поляков всех возрастов». Пашковский: «...С отрядом в 200 чел. в октябре 1943 г. в одном из сел зарезали и задушили 10 человек польских партизанских семей, в их числе были женщины, дети, старики. При истреблении подвергали пыткам: резали ножами, а потом душили веревкой при помощи деревянной палки...» Бандиты вели тщательное документирование этнических чисток.

Об этом наглядно свидетельствует запись одного из оуновских протоколов о проведенной акции: «...Ночью 4 апреля 1944 г. боевка численностью свыше 50 чел. осуществила ликвидацию польского села Зады. Акция началась с окружения села. Основная группа боевиков во главе с комендантом ворвалась в центр села. В одном доме забаррикадировалось около 25 молодых людей. На наши требования двери не открыли. Даем серию выстрелов и поджигаем дом. В доме послышались выкрики: бери топор, бери вилы, бери лопату.

Они начали выскакивать из горящего дома - мы их расстреливали... Сожжены все польские хозяйства, школа. Убито 30 мужчин и 5 женщин. Неизвестное число людей сгорели в огне...»

Удары в спину РККА

После освобождения западных областей Украины Красной Армией отряды УПА развернули активную диверсионно-террористическую деятельность в ее тылу. Согласно резолюции 3-го съезда бандеровского течения ОУН перед формированиями УПА были поставлены задачи: совершать нападения на штабы и подразделения РККА, внутренних и пограничных войск НКВД; истреблять командный состав, сотрудников органов НКВД и НКГБ, партийно-советский актив; уничтожать транспорт, имущество, средства производства; готовиться к скоординированному удару в спину советским частям.

Служба безопасности «изымала и нейтрализовывала» из организаций 2людей большевистского воспитания». Нередко это делалось коварными методами. Бывших единомышленников преднамеренно подставляли под удары советских войсковых подразделений, объявляли «агентами НКВД», а потом убивали, а некоторых травили и доводили до самоубийства.

Подготавливались законспирированные укрытия, создавались крупные запасы продовольствия, оружия, боеприпасов, медикаментов. Боевики УПА обложили население постоянным продналогом. Кроме того, конфисковывали имущество казненных ими крестьян. Часть продуктов и одежды продавали на рынках с целью покупки на вырученные деньги необходимых предметов тылового и материально-технического обеспечения для отрядов УПА. Только в январе 1944 г. органы военной контрразведки 1-го Украинского фронта обнаружили 31 продсклад, изъяв 250 тонн муки, круп, колбас, сала, а также три склада с разнообразным оружием, включая минометы.

А вот что говорится в архивных документах (все происходило в Львовской области):

«В ночь на 3 января 1945 г. в с. Добростаны Яновского района бандеровцы ограбили две семьи - увели свиней, коров и т.д.;

12 марта 1945 г. в с. Корчин Радеховского района бандиты забрали у населения свиней 5 голов, овец - 20, коров - 2, птицы - 50 голов».

Для того чтобы восстановить местное население против Красной Армии, боевики УПА прибегали к различным провокациям. Нередко они под видом военнослужащих РККА, внутренних войск или пограничников нападали на мирных жителей, издевались над ними, подвергая мучениям. Так, в начале апреля 1944 г. в село Пукляки Тернопольской области ворвалась группа бандеровцев, переодетых в красноармейскую форму. По наводке агентуры службы безопасности они убили на глазах у многих селян двух местных жителей Екима Петриченко и Степана Паначука.

Вся вина этих крестьян состояла в том, что они высказывались за прекращение братоубийственной войны между самими украинцами. Самостоятельно и совместно с разведывательно-диверсионными группами абвера, оуновцы осуществляли сбор развединформации, совершали диверсии на коммуникациях, уничтожали народнохозяйственные объекты, запасы зерна, отравляли продукты питания и воду. Бывший полковник абвера Зигфрид Мюллер показал на допросах, что в октябре 1944 г. в отделе 1-Ц генштаба германской армии перед командировкой в абверкоманду-202, дислоцировавшуюся в Кракове, он получил подробную информацию о проходящих переговорах абвера с украинскими националистами.

В частности, с южным штабом УПА о совместных действиях против Красной Армии. Командование УПА дало принципиальное согласие, выдвинув при этом ряд условий: германские власти должны освободить Степана Бандеру и всех находящихся в немецких концлагерях украинских националистов; Германия гарантирует создание «самостийного украинского государства»; немецкая армия обеспечивает отряды УПА обмундированием, вооружением, средствами связи, медикаментами и деньгами; германские разведорганы должны создать диверсионные школы и вести обучение выделенных ОУН лиц радиосвязи и военной подготовке; диверсионные группы ОУН будут подчиняться абверкоманде-202 в оперативном отношении, а в остальном подчиняются и остаются в ведении штаба УПА.

Абвер принял условия УПА и выдвинул по указанию германского командования следующие требования: южный штаб УПА представляет в распоряжение абверкоманды-202 необходимое количество диверсантов; право комплектования диверсионных групп из этих лиц абверкоманда-202 оставляет за собой, она же определяет место и объекты для диверсий; штаб УПА представляет абверкоманде-202 все имеющиеся у него сведения о Красной Армии, а также информацию об общей деятельности ОУН в тылу советских войск, на участке южной группы войск немецкой армии, то есть на участке от Варшавы до румынской границы.

Последний пункт подтверждается приказом, захваченным 9 марта 1944 г. бойцами 866-го сп 287-й сд 1-го Украинского фронта. В этом документе, в частности, говорилось следующее:

«...Начатые в районе Дережно переговоры с руководителями национальной Украинской повстанческой армии были успешно проведены также в районе Верба. Достигнута договоренность. Немецкие части не подвергаются нападению со стороны УПА. УПА засылает лазутчиков, преимущественно девушек, в занятые противником районы и сообщает результаты развед. отделу... Пленные Красной Армии, а также советские партизаны препровождаются в развед(ывательные) отдел(ы) для допроса...

Бренер, генерал-майор и бригаденфюрер СС»

Связь между абверкомандой-202 и штабом УПА поддерживали полковник Мюллер и Иван Гриньох, бывший капеллан батальона "Нахтигаль". Последний активно содействовал немцам в вербовке, обучении и комплектовании диверсионных групп из украинских националистов и переброске их в тыл Красной Армии.

Бей своих...

Один из руководителей ОУН Реванюк писал в 1961 г. о директивах командования УПА после освобождения Украины: «Мы должны добиться, чтобы ни одно село не признало Советской власти. ОУН должна действовать так, чтобы всех, кто ее поддерживает, - уничтожать... Не запугивать, а физически уничтожать. Не нужно бояться, что люди осудят нашу жестокость... Мы должны уничтожать всех, кого заподозрим в связях с Советской властью. А семьи будем вырезать до третьего колена».

Совершенно очевидно, что бандиты в борьбе за политическую власть воевали прежде всего с народом Украины. У убитого в июле 1948 г. бандеровца были изъяты документы, в числе которых имелась программа действий УПА. В ней указывалось: «В связи с ситуацией на Западе, первостепенной задачей каждого члена УПА является вооружаться, усилить террор против совпартактива, уничтожать всех русских и украинцев, независимо, присланный или местный, но активно помогает советской власти». Боевики службы безопасности жестоко расправлялись с теми, чьи отцы, мужья, сыновья воевали на фронте, кто встретил части Красной Армии как освободителей и помогал красноармейцам.

Смертный приговор выносился любому, на кого падало даже малейшее подозрение в лояльности к властям. Приведем лишь некоторые факты, зафиксированные в архивных документах: "24 апреля 1944 г. в селе Антополь Черновицкой области бандеровцы расстреляли семью красноармейца Олевских из 4 душ - старика, старуху и двух внучат. В июле 1944 г. в деревне Лизино секретарю сельсовета Литовко бандеровцы косой отрубили голову в назидание другим.

6 декабря 1944 г. в селе Михалкув Коршевского района Станиславской области бандеровцы убили 7 мирных жителей. Над секретарем сельсовета (молодой девушкой) зверски надругались. Отрезали нос, губы, груди. В ночь на 11 декабря 1944 г. в селе Бужаны Бусского района Львовской области оуновцы вырезали 17 мирных граждан, в том числе стариков, женщин и детей.

В помещении сельсовета убит почтальон и его семья, проживающая в этом доме, и кровью убитых на стенах написали: «Господари села, не сдавайте хлеб для Красной Армии, «Поджигайте склады заготзерно», «Отомстим всем, кто помогает Советской власти». Каждое мероприятие, проводимое на освобожденных землях, оуновцы стремились сорвать любыми средствами, особенно - призыв в Красную Армию. Анонимные записки с угрозами расправы, убийства работников военкоматов, призывников и их родителей, насильный увод молодых парней в банды - все было пущено в ход. Чтобы отрезать новичкам все пути назад, не дать явиться с повинной, их заставляли убивать.

При этом не важно было, кто станет жертвой палача. Главное - повязать «рекрута» кровью. Руководители службы безопасности говорили: «...Если прошел хлопец аттентант (своеобразные «крестины»: участие в убийстве, налете на село и т.д. - Д.Н.), то кровь держит любого на привязи крепче всяких там слов и клятв».

Архивные документы свидетельствуют:

«15 февраля 1945 г. в селе Каменная Гора Магеровского района Львовской области бандой убиты две женщины в возрасте от 57 до 60 лет, старик 65 лет. У всех сыновья находятся в РККА. Бандеровцы были одеты в красноармейскую форму и старались говорить по-русски.

В июле 1944 г. в Вербском районе Ровенской области группа бандеровцев под силой оружия увела в лес 6 допризывников. В Костопольском районе по пути следования в военкомат бандиты захватили 19 человек и увели с собой в лес.

В ночь на 9 декабря 1944 г. в селе Яблуновка Бусского района Львовской области вырезали 10 человек, в том числе родителей призывников, детей в возрасте от 2 мес. до 1,5 года.

23 марта 1945 г. призывник Вегера из сельсовета Большие Ципцевичи Владимирского района Ровенской области возвратился домой с пересыльного пункта облвоенкомата, получив отсрочку по болезни на месяц. Придя домой, нашел своего отца и мать зарезанными бандой и зарытыми в навозе».

Своей диверсионно-террористической деятельностью националисты нанесли серьезный ущерб народу и государству. Только согласно официальным данным, к моменту полной ликвидации оуновского подполья (1953 г.) в западных областях совершено: 14 424 вооруженных нападения, в том числе 5099 террористических и диверсионных актов; 1004 поджога коллективного имущества, МТС, налета на сельсоветы и клубы, вооруженные ограбления.

Только в 1944-1946 гг. от рук боевиков ОУН-УПА приняли смерть: детей, домохозяек, стариков - 850; учителей и врачей - 1931; председателей сельсоветов - 1454; председателей колхозов - 600; секретарей райкомов партии и комсомола - 30; председателей и зампредседателей райисполкомов - 32; секретарей обкомов партии и комсомола - 37; священнослужителей - 50. Бандеровцы убили более 22 тыс. военнослужащих Советской армии, внутренних войск, пограничников, сотрудников органов госбезопасности и милиции. Как гибли они?

Достаточно взглянуть только на донесения командиров воинских частей и соединений Прикарпатского и Львовского военных округов и военных комиссариатов Львовской области:

«В ночь на 20 сентября 1945 г. в селе Глубочек бандиты захватили военнослужащих 167-й сд рядовых Козака и Котина. Захваченные подверглись пыткам. У красноармейца Котина бандиты оторвали ухо, выкололи глаз, топором разрубили челюсть, руки и ноги обожгли огнем...»

«В мае 1946 г. в селе Мильск Рожищинского района Волынской области 7 бандитов, одетых в красноармейскую форму, замучили председателя сельсовета Романюка и участкового милиционера Столярчука. Бандиты выкололи им глаза, искололи кинжалами, прикладывали к телу каленое железо, били шомполами».

«В ночь с 5 на 6 июля 1948 г. бандиты убили звеньевую колхоза «Леси Украинки» (Львовская область) Регету Марию Антоновну, 1918 года рождения, депутата сельского совета. После убийства бандеровцами в 1947 г. председателя колхоза она исполняла его обязанности. Бандиты неоднократно предупреждали ее о прекращении активности и выходе из колхоза. Ночью с 5 на 6 июля, постучав в ее дом и назвав себя представителями МВД, набросили на нее петлю и, вытащив в огород, расстреляли».

Нет ничего удивительного в том, что последователи ОУН-УПА в «незалежной Украине» поддерживали и поддерживают любые акции чеченских террористов, включая октябрьский захват заложников в Москве.

6 ноября 1943 года Красная армия вступила в Киев, оказавшись, таким образом, на правобережной Украине. Но солдат, два с половиной года сражавшихся с нацизмом, жители этого региона встречали не только цветами, но и пулемётными очередями из волынских и галицких лесов.
Крайне противоречивым является вопрос о численности УПА-ОУН. Многие украинские эмиграционные источники утверждают, что в 1944 г. ее численность достигала около 100 тысяч, может даже 150 тысяч. Орест Субтельний пишет, что «более обоснованные» подсчеты устанавливают цифру 30-40 тыс. бойцов /9, 411/. Владимир Косик считает, что «средняя численность действительно вояк УПА была наверное 40-50 тис. /10, № 6-7, с. ІІ /. Современные украинские историки оценивают ее численность на сентябрь 1943 г. в 35 тыс. /7, кн.І, с.129/.
Глава ОУН(б) на Украине Я.Стецько (слева) подносит хлеб-соль нацистам.

Исходя из данных сторонников и историков ОУН приходишь к поразительному выводу. Имея сравнимую с советскими партизанами численность, националисты убили меньше гитлеровцев, чем партизаны пустили под откос эшелонов. На всей территории действий ОУН-УПА армия националистов в количестве 35-150 тысяч человек убивала не более одного гитлеровца в сутки.

Кстати, генерал армии Николай Ватутин, руководивший операцией по освобождению Киева, был смертельно ранен украинскими националистами в феврале 1944 года. О войне украинских националистов против гнавшей немцев Советской армии рассказывает последний Главнокомандующий УПА - полковник Василий Кук, во время войны действовавший под псевдонимами Василий Коваль и Лемиш.

Василий Кук родился 11 января 1911 года в Австро-Венгерской империи - в селе Красное Золочаевского уезда Тернопольского воеводства (сейчас Буский район Львовской области) в крестьянской семье. Кроме Василия в семье было семеро детей, двое из которых умерло ещё в детстве, все остальные были членами Организации украинских националистов (ОУН). Двое братьев за деятельность в ОУН в 1930-х были казнены польской властью. Сам Василий начал работу в националистических организациях ещё в конце 1920-х, позже многократно арестовывался польской полицией за революционную деятельность.

Они станут руководителями УПА.
На фото майор вермахта Евген Побегущий, командир батальона "Роланд" ( на организованной фашистами во Львове манифестации (1943 г.) (немецкая хроника) ).
У жовтні 1941 руку "Роланд" було об"єднано з батальоном "Нахтігаль" у 201-й шутцманшафт-батальон, яким командував майор Побегущий, за ідеологічну роботу відповідав його зам гауптман Роман Шухевич.

С 1937 по 1954 год (ровно 17 лет) Кук находился в подполье. В 1940-м году, когда произошёл раскол ОУН, примкнул к фракции Степана Бандеры и стал одним из ведущих деятелей национального украинского сопротивления и организаторов повстанческой борьбы. С весны 1942 года возглавил Провод (Руководство) ОУН на Юго-восточных украинских землях. В конце 1943 года Василий Кук возглавил «армейскую группу» УПА-Юг, действовавшую на территории Советской Украины. С 1945 года непосредственно руководил деятельностью ОУН на Восточных украинских землях, а с февраля 1945 г. - также и на Северо-западных украинских землях.

С 1950-го года, после гибели главы УПА генерала Тараса Чупрынки (Романа Шухевича), возглавил УПА. В 1950-54 годах Василий Коваль был Главой ОУН на Украине, Главного Командования УПА и Генерального секретариата подпольного украинского предпарламента - Украинского главного освободительного совета (УГОС - украинская аббревиатура - УГВР). . В апреле 1954 года был внезапно захвачен спецгруппой МГБ, в 1954-60-м годах был в заключении (всего 6 лет при таком послужном списке.Вот уж действительно жестокий советский режим).

В 1960 году было опубликовано обращение с его подписью к заграничным членам ОУН. В письме осуждались проявления украинского коллаборационизма в годы Второй мировой войны и содержался призыв к прекращению подпольной деятельности на территории УССР. По его собственным словам, Василий Кук не отказался от содержания этого письма и в 1990-е годы.

В 1961-68 годах работал старшим научным сотрудником Центрального государственного исторического архива в Киеве, в 1968-72-м - в Институте истории АН УССР (ещё одно доказательство зверств большевиков).ВНИМАНИЕ! Под катом есть кроме интервью и документов очень жёсткие фотографии. С 1972 по 80-й год - товаровед «Укрбытрекламы». В настоящий момент - на пенсии, возглавляет исследовательский отдел Братства бывших бойцов УПА, поэтому историю украинской национально-освободительной борьбы знает не только из богатого личного опыта, но и благодаря изученным документам и работам историков.

Легионеры из пресловутого батальона «Нахтигаль» - будущие командиры УПА.
С нескрываемой радостью они настигли беспомощного старика еврея, чтобы тут же лишить его жизни (Львов, 1941) (из фолианта W.Poliszczuk. Dowody zbrodni OUN i UPA , Toronto, 2000)

- С какого момента ОУН начала антисоветскую повстанческую деятельность?

Боевые отделы ОУН были созданы ещё в 1939-40 гг. под Советами в оккупированной ими Западной Украине. НКВД арестовывал в массовом порядке украинцев и высылал их в Сибирь. Часть оуновцев бежала в оккупированную немцами Польшу. Вооружённые отряды ОУН были созданы уже тогда - на руках у населения было много оружия, оставшегося от польской армии, разгромленной в сентябре 1939 года. Почти в каждом селе тогда и позже, в 1941 году, была создана подпольная самооборона: надо обороняться, если тебя хотят арестовать и вывезти…

- А когда была создана сама УПА, встретившая Красную армию во всеоружии?

В 1941 году под немцами ОУН были созданы также и вооружённые отряды, они были использованы для переправки литературы, и вообще подполье без вооружённых сил сложно представить. Их численность на 1941-42 года составила около сорока тысяч человек, плюс к тому самооборона.

- А как такое могло быть, если численность ОУН на конец 1930-х была 15-20 тысяч?

Это было уже массовое движение, народ в массовом порядке вступал в эти полулегальны соединения - боёвки и самооборону. Если каким-то людям была угроза со стороны немецких властей, то они шли в эти вооружённые отряды, а подполье их уже обучало военному делу.

С самого начала, с 1929 году при ОУН существовал Войсковой штаб, а при Проводе (ЦК) ОУН был военный референт - руководитель войсковых дел. Штаб руководил военным обучением и планировал боевые акции.

Потом, когда в конце 1942 года начала разворачиваться УПА, Военный штаб стал уже независимой структурой. Ему подчинялось три, так сказать, штаба армий. УПА-Запад (Карпаты) в 1943 году возглавлял Василий Сидор, УПА-Север (Волынь, Полесье) - Дмитрий Клячковский (Клим Савур) и в УПА-Юг (Каменец-Подольская, Винницкая, Житомирская, Киевская области), который возглавлял я. Эти три штаба в разных местах организовали УПА, в соответствии с местными условиями…

Сложно сказать, сколько насчитывалось в УПА бойцов на конец 1942 года - это было уже массовое движение. По немецким и советским данным, УПА на 1943 год насчитывала 100-150 тысяч человек. Кроме того, УПА помогала сетка, подполье ОУН. Там были и госпиталя, и связь, и типографии, и разведка, и гражданские отделы. И УПА и подполье сложно разделить - это одна структура.

… Численность УПА на 1943-44 год можно оценить почти в 200 тысяч, плюс подполье. А если взять весь период деятельности украинского национально-освободительного движения - с 1939 по 1955 год - это армия около полумиллиона человек. Одних арестовывали, другие приходили…(то есть в 20 раз меньше, чем воевало в Советской Армии и партизанах. И это если верить в названные цифры).

- Борьба УПА-немцы - с 1942 по 1944 год, какие формы она принимала?

Она продолжалась всё время в разных местах по-разному. Разбивали тюрьмы, освобождали людей. С теми немцами, которые грабили украинцев, с ними мы бились (то есть с немуами не воевали. Только отбивали продовольствие). То, что немцы отнимали у населения, мы населению возвращали. Были стычки, бои. Мы отбивали то население, которое немцы хотели отправить на принудительную работу в Германию. В мае 1943 года на мине УПА подорвался начальник ополчения штурмовых отрядов, обер-группенфюрер СА, друг Гитлера Виктор Лютце (сказка, но многие верят).

- Хорошо известно про советские партизанские районы в годы немецкой оккупации, а были ли такие националистические районы на Западной Украине?

Было, например Ковельский район, там создалась своего рода повстанческая республика: издавались законы относительно земли, школ. Земли раздали, чтобы граждане могли ими пользоваться, была культурно-просветительская работа, школьная политика, своя администрация.

Это были небольшие районы в Карпатах и на Волыни - причём на Волыни больше: там леса, и территории, куда немцы не могли добраться. Там всюду стояли таблички: «Внимание, партизаны», и немцы в лес не совались (очень правдоподобно).

- В документах УПА и советских документах присутствует большая разница в оценках потерь. В советских документах потери УПА почти всегда многократно выше, чем потери НКВД-МВД-МГБ. А в документах УПА разрыв не столь велик, и часто потери красных больше, чем потери повстанцев. Чем объяснить такую разницу?

Они преувеличивали наши потери и преуменьшали собственные. Кроме того, они убивали мирное население, которое попадалось под руку, и записывали в графу «убитые повстанцы». Понятно, что в целом повстанцев было убито больше, чем чекистских войск (дальше он будет утверждать прямо противоположное) , так как коммунисты были лучше вооружены, обучены и имели больше возможностей, технику. Вообще же, надо сказать, что потери зависели от операций и боев. В тех случаях, когда УПА занимали оборону в лесу, и прорывались из окружения, а красные наступали, то чекисты несли больше потерь, чем мы (а когда и где были иные бои? Может УПА Киев захватывало?).

Я вспоминаю бой под Гурбами на Волыни: это было в апреле 1944 года - один из самых больших боёв УПА с красными, операцией руководил я. Со стороны большевиков билось около тридцати тысяч человек, танки, самолёты, с нашей - около десяти тысяч (обычно все называют цифру 5 тысяч) . Хотели окружить нас. Окружили, бились около недели, но потом мы нашли место послабее, прорвались и ушли. Они наступали, мы сидели в лесу, и у них были большие потери, мы же в том бою потеряли один процент бойцов - около сотни человек (при этом потери Советских войск называют несколько тысяч) . А в их отчётах наши потери составили две тысячи убитыми - это всё были мирные жители. Часто большинство «потерь УПА» - это убитое мирное население (в лесу на болоте - мирные жители. Да 2 тысячи - это все окрестные деревни).

Пока они в полиции. Потом их переведут в УПА.
Подсчеты немецких потерь в борьбе с УПА-ОУН по данным Петра Мирчука /Петр Мирчук. Украинская Повстанческая Армия. 1942-1952. Документы и материалы. -Мюнхен, изд-во им. Хвильового, 1953., с.29-44/ представляли более как 1 (одну) тысячу убитых , а по данным французского историка Владимира Косика - около 6 тысяч /Владимир Косик. УПА /Краткий исторический обзор. 1941-1944 р./ // Львов. - Летопись Красной Калины. - 1992. - №№ 4-5, 6-7, 8-9/. /Подсчеты сделаны автором из указанных источников./ ( 6 ).

Итак, как мы видим, налицо трагическое противоречие. 300-400 тысяч бандеровцев только за два года потеряв убитыми и пленными более половины ВСЕХ когда-либо находившихся в их рядах сумели уничтожить от 1 до 6 тысяч гитлеровцев и 25 тысяч советских военных. И это по их собственным исследованиям и на основании только бандеровских источников. Соотношение потерь прямо обратное заявлениям. Потери гитлеровцев просто теряются на фоне сотен тысяч убитых мирных жителей (поляков, евреев, цыган, украинцев). Так что с кем и против кого боролась ОУН(б) и её боевики из УПА ответили давным-давно сами националисты.

- Какова была организационная структура УПА?

Был главный военный штаб, которому подчинялись штабы трёх краёв - УПА-Запад, УПА-Север и УПА-Юг. И ОУН имело точно такое же деление: ОУН-Галиция, ОУН-Волынь и ОУН-Юг. Там были разные бытовые условия, разные условия работы. Далее шли области, округи, районы, подрайоны, сёла - и оуновской сеткой была охвачена вся Западная Украина. А в краевых группах УПА были уже тактические отделы фронтового плана, в зависимости от того, где они будут воевать. Потом шли курени (батальоны) и сотни (роты), сотни делились на чоты (взводы) и рои (отделения).

Да, для нас окончание войны ничего не означало - продолжалась борьба за государственную независимость (смешно. Несколько тысяч человек в трех областях Украины - 10% территории, независимость всей Украины отвоевывали). Только отряды Красной армии Советы хотели бросить против УПА, поскольку они шли маршем из Германии назад (хотели бы - бросили. Только это не армейские функции, с бандитами воевать). Но они шли через лес с шумом, свистом и фактически, армия с нами не воевала. НКВД и истребительные отряды - да (не истребительные отряды - таких не было. Был СМЕРШ, были части по охране тылов фронта, были комендантские роты и гарнизоны в населенных пунктах). Истребительные отряды были в основном из местных поляков, украинцам власть не доверяла, поэтому «ястребки» представляли для нас опасность (еще бы - вырезав несколько сот тысяч мирных поляков до, во время и после Волынской резни, глупо ожидать от выживших поляков любви).

- С кем было сложнее воевать - с немцами или с Советами?

С Советами пришлось дольше воевать. С немцами полтора-два года : с 1942-44-й (то есть он сам признает, что невзтрая на наличие боевых отрядов уже с 1939 года, с немцами они вообще не сталкивались до 1942 года, а потом только отбирали награбленное), а с Советами - десять лет - с 44-го по 54-й.

- А чьи методы борьбы с УПА были более эффективными?

- Советские методы страшно подлые. Немцы воевали прямо. Советы, в отличие от немцев, использовали провокации. Переодевались в отряды УПА, убивали мирное население, чтобы настроить его против нас. И агентура, и засылка внутренних агентов. Немцы и большевики не отличались по уровню террора - стреляли как одни, так и другие. Но большевики хотели придать убийствам какой-то законный вид: «Он сделал какое-то преступление, что-то нарушил и поэтому надо расписаться». А немцы без лишних церемоний убивали всех евреев и славян (Видимо УПА воевало иначе - без агентуры, не переодеваясь в советскую форму, без провокаций).

- Какая-то часть населения поддерживала большевиков?

Да никто их не поддерживал (наверное именно поэтому бандеровцам приходилось мобилизовывать насильно в свои ряды местное население. И это признают все историки
УПА) . Агенты - те были запуганы репрессиями. Самые успешные методы борьбы с УПА были провокации. Переодетые повстанцами большевики входят в село, разговаривают с населением, люди им что-то рассказывают. А потом репрессируют население и используют полученную информацию против УПА.

- А высылки населения?

Да, они были постоянно, каждый год. И блокады лесов тоже были постоянно - они долго не продолжались. Проведут операцию, донесут о её выполнении, после мы снова на них нападём, они снова проводят блокаду. А так в каждом селе стояли гарнизоны, на каждых 10 хат у них был один сексот-доносчик. Эта система террора, доносов была такая массовая, что сами энкавэдэшники боялись между собой говорить.
Их освобождали и возвращали домой - они начинали убивать. Справка отделов ЦК КПСС о ситуации с бывшими участниками оуновского националистического движения на Украине на конец 1955 г. датированная сентябрём 1956 г.

РГАНИ. Ф.3. Оп.12. Д.113. Л.178-179
- Традиционное обвинение УПА в том, что её бойцы убивали мирное население.

Ну, что я могу сказать? Если мирное население это - агент, и выдаёт других людей, ясно, что вы его застрелите. Если «мирное население» ведёт против УПА войну - то тогда вы и его убьете. А председателей сельсоветов или колхозов мы убивали в редких случаях, если он силой загоняет людей в колхозы, отнимает у крестьян землю, издевается над населением. А большую часть никто не трогал. Никакого смысла не было воевать против населения, поскольку оно нам помогало, поддерживало - мы просто не могли этого делать. Слухи о том, что мы убиваем мирное население, как раз появились из-за деятельности «лжебандеровцев» - отделов НКВД.

КАТАРИНОВКА (KATARZYNÓWKA), повят Луцк, воеводство луцкое. 7/8 мая 1943.
На плане трое детей: двое сыновей Петра Мекала и Анели из Гвяздовских - Януш (3 года) с поломанными конечностями и Марек (2 года), заколотый штыками, а в середине лежит дочка Станислава Стефаняка и Марии из Боярчуков - Стася (5 лет) с разрезанным и открытым животиком и внутренностями наружу, а также поломанными конечностями. Преступления совершены ОУН - УПА (OUN - UPA).
Фотограф неизвестен. Фотокопия с оригинала А - 6816 опубликована благодаря архиву.

САРНЫ (SARNY), область, повят Сарны, воеводство луцкое. Август 1943.
Карол Имах, поляк, - житель Сарн, пойманный террористами УПА во время сбора грибов в лесу около Сарн, и убитый. На его теле насчитано 20 колотых ран от ударов, нанесённых ножом или штыком.
Фотограф неизвестен. Фотография демонстрируется благодаря сыну К.Имаха, а также профессору Эдварду Прусу.

ПОДЯРКОВ (PODJARKÓW), повят Бобрка, воеводство львовское. 16 августа 1943.
Результаты пыток, причинённых ОУН - УПА Клещинской, из польской семьи из четырёх человек в Подяркове.
Фотограф неизвестен. Фотография опубликована благодаря архиву.

ВОЛЯ ОСТРОВЕЦКА (WOLA OSTROWIECKA), район. Август 1992.
17 - 22 августа 1992 года была проведена эксгумация нескольких сотен жертв - поляков сёл Острувки и Воля Островецка, убитых УПА 30 августа 1945 года. На фотографии - часть длинных костей, вынутых из братской могилы на территории Воли Островецкой. Рядом стоит Леон Попек.
Фотограф Павел Вира. Публикация: Леон Попек и другие. Волынское Завещание, Люблин 1997. Общество Друзей Кременьца и Волынско-Подольской Земли, фото 141.

БЛОЖЕВ ГУРНА (BŁOŻEW GÓRNA), повят Добромил, воеводство львовское. 10 ноября 1943 года.
Накануне 11 ноября - Народного Праздника Независимости - УПА совершила нападение на 14 поляков, в частности, на семью Сухая, применяя различные жестокости. На плане убитая Мария Грабовска (дев. фамилия Сухай) 25 лет с дочкой Кристиной 3-х лет. Мать была заколота штыком, а у дочери была сломана челюсть и распорот животик.
Фотограф неизвестен. Фотография опубликована благодаря сестре жертвы - Хелене Кобежицкой.

ЛАТАЧ (LATACZ), повят Залещики, воеводство тарнопольское. 14 декабря 1943 года.
Одна из польских семей - Станислава Карпяка в селе Латач, убитая бандой УПА из двенадцати человек. Погибло шесть человек: Мария Карпяк - жена, 42 года; Йозеф Карпяк - сын, 23 года; Владислав Карпяк - сын, 18 лет; Зигмунт или Збигнев Карпяк - сын, 6 лет; Софья Карпяк - дочь, 8 лет и Геновефа Черницка (урожд. Карпяк) - 20 лет. Збигнев Черницки - полуторагодовалый раненый ребёнок, был госпитализирован в Залещики. Видимый на снимке Станислав Карпяк, спасшийся, потому что отсутствовал.
Фотограф из Чернелицы - неизвестен.

ПОЛОВЦЕ (POŁOWCE), область, повят Чортков, воеводство тернопольское. 16 - 17 января 1944 года.
Лес около Ягелницы, называемый Росохач. Процесс идентификации 26 трупов польских жителей села Половце, убитых УПА. Известны имена и фамилии жертв. Оккупационные немецкие власти официально установили, что жертвы были раздеты догола, их жестоко пытали и истязали. Лица были окровавлены вследствие обрезания носов, ушей, разрезания шеи, выбивания глаз и удушения при помощи верёвок, так называемых арканов.
Фотограф неизвестен - сотрудник «Kripo». Фотография, а также следующие, касающиеся Половец, опубликованы благодаря конспиративному начальнику Окружного Представительства Правительства страны в Чорткове Юзефу Опацкому (псевдоним «Могорт»), а также его сыну - профессору Иренеушу Опацкому.

- В некоторых работах встречается информация про элементы химической и бактериологической войны чекистов против УПА.

Да, нам подбрасывали отравленные вещи, травили источники. Иногда чекисты «выбрасывали» на чёрный рынок заражённые тифом медикаменты (и где эпидемия тифа?). Нужно было иметь свои антибиотики. Но это были отдельные случаи, и нельзя сказать, что подобные методы были эффективными.

Ну, вот, например, почту мы передавали через девчат в тюбиках из-под зубной пасты, так было удобнее с точки зрения конспирации. И вот, они перехватывают такую почту и через агента отсылают её мне. Они не знают, где я, но знают, что до меня она дойдёт. И мне приходит тюбик, наполненный газом. Я открываю его, и сразу мы начинаем слепнуть. Поэтому мы кинули всё и выбежали из помещения на воздух. В течение недели перед глазами стояла какая-то сетка, мы почти ослепли, а потом всё прошло. Если бы это произошло в закрытом помещении, то тогда мы бы все отравились.

То же самое - вот вы покупаете батарейку для радиоприёмника, и они знают, что это для подполья. И в эту батарею подсунут мину. Один раз при взрыве погибли люди. И мы потом проверяли эти батареи уже в лесу и были случаи, когда они взрывались.

Отравление еды - это нормальное явление.

Часто мы боялись брать у населения даже молоко, поскольку оно иногда было отравлено. Тогда мы что делали - пусть хозяин сам напьётся этого молока, тогда и я буду пить (вот прямо таки население - агенты НКВД. Сказал бы уже прямо - многие вас ненавидели. Люди хотели мирной жизни после освобождения от немцев, а вы их грабили и убивали. Еду ведь отбирали, платить нечем). Но иногда чекисты давали противоядие этим агентам, и тогда только один из нас пил молоко, а другие ждали. Ему плохо, а хозяин молчит. Что ж ты молчишь? Людей травишь, и молчишь! Что мы должны были делать с теми господами, которые знали, что молоко отравлено, а нам его давали? Господина застрелили (вот тебе и почти мирное население), а отравленного бойца пытались вылечить.

- Есть информация, что летом 46-го года прошла частичная демобилизация.

Это не было демобилизацией. В 1944 году мы могли действовать крупными соединениями, а у противника такой возможности не было. Когда у противника против ваших соединений есть ещё более крупные отряды, тогда вы должны свои соединения уменьшить. Они становятся более мобильными и маневренными, и хуже доступны вражеской разведке. А при необходимости они могли быть снова сведены в более крупные соединения. В 44-м году на Волыни у нас было соединение до десяти тысяч человек - несколько куреней. Но со следующего года необходимо было расформировать такое соединение по куреням. А позже, когда остро стал вопрос обеспечения наших отрядов провизией, курени в 1945-46-м расформировали на сотни. В, частности, на зиму наши курени должны были быть расформированы: как можно зимой в лесу обеспечить многие сотни людей? И в 46-м году большевики уже имели возможность противопоставить нам очень большие силы, поэтому была необходимость, особенно в случаях окружения, расформировать сотни на чоты. Всё это оставалось одной структурой, но сотни и чоты действовали самостоятельно (И так доуменьшались до ноля).

- Под Вашим руководством - в 1950-54-м годах - сколько действовало людей, и какие были основные направления борьбы?

У меня не было тогда данных, сколько человек находится под моим командованием - не было необходимости (очень смешно. Командир не знает сколько у него подчиненых и не видит в этом необходимости. Исходя из какой численности он планирует операции - непонятно. Хотя как раз понятно, ничего не планировалось. Просто выживали). К тому же отряды УПА часто меняли места дислокации, проводили рейды в Киевщину, Житомирщину, в Польшу, Чехословакию, Румынию (какую независимость они отвоевывали в других странах - непонятно). Только по донесениям советских органов власти, которые есть в архивах, можно сделать приблизительную оценку численности подполья в начале 1950-х.

У УПА было два фронта. Один - военный, на нём мы не могли выиграть войну ни с большевиками, ни с немцами, поскольку соотношение вооружённых сил и техники нельзя сравнивать. Второй фронт был фронт идеологический. И на нём мы вели сильную пропаганду о национально-освободительной борьбе и борьбе за Украинское государство. Прошли 50-е, 60-е, 70-е годы, тактика изменилась. Я встречался в советское время и с диссидентами, например, с Василием Стусом, и с другими. Часто бывшие бойцы УПА участвовали в диссидентском движении. Идеи, которые были провозглашены ранее, продолжали действовать. И в результате появилась независимая Украина.

А я-то, дурак, думал, что решение о создании независимых славянских государств принимали руководители коммунистической партии в республиках. В Беловежской пуще. А это оказывается агенты УПА.

Беседовал Александр Гогун

Интервью было проведено 4 апреля 2003 года в Киеве по адресу: бульвар Верховного Совета, д. 22-Б, кв. 31. 12 апреля перевод интервью на русский язык был заверен Василием Куком.
Сводные данные о потерях бандеровцев: "Всего за период 1944-1955 гг. в процессе осуществления правоохранительными органами взаимодействия с частями советской армии и местными подразделами охраны общественного порядка мероприятий борьбы с терроризмом и другими антигосударственными проявлениями со стороны националистов, было убито 153262 и арестовано 103828 участников ОУН-УПА и их помощников, в том числе больше 7800 членов Центрального, краевых, областных, окружных сверхрайонных и районных проводов, руководителей округов и групп ОУН, «службы безопасности», а также «куреней» и «сотен» УПА.
При этом был изъят один самолет, две бронемашины, 61 артиллерийская пушка, 595 минометов, 77 огнеметов, 358 противотанковых ружей, 844 станковых и 8327 ручных пулеметов, около 26 тысяч автоматов, больше 72 тысяч винтовок и 22 тысяч пистолетов, больше 100 тысяч гранат, 80 тысяч мин и снарядов, больше 12 миллионов патронов. Разыскано и изъято больше 100 типографий с печатной техникой, больше 300 радиопередатчиков, 18 автомобилей и мотоциклов, обнаружено значительное количество составов с продуктами питания и хранилищ националистичной литературы. (Арх. дело. 372, т. 74, лист. 159-160; т. 100, лист. 73-75).
(Справка Службы безопасности Украины о деятельности ОУН-УПА от “30» июля 1993 года №113 «В соответствии с постановлением Президиума Верховной Рады Украины от 1 февраля 1993 года №2964-XII “О проверке деятельности ОУН-УПА»).

Заметьте - это не советские данные, а исследование СБУ независимой Украины.

Хочу обратить внимание на два ключевых момента.
Первый - ни одна из многочисленных организаций украинских националистов не представляла интересов украинского народа просто потому, что к нему не принадлежала (я говорю именно об организации, руководстве, политике, а не о рядовых исполнителях). Сформированные в разные годы за пределами собственно Украины они формировались преимущественно из окатоличенных украинцев за границей, воспитанных в реалиях совершенно других государств и финансировавшихся спецслужбами (Германии в первую очередь). Соответственно независимо от провозглашаемых целей они существовали ровно до тех пор, пока удовлетворяли требования структур, их содержавших. Соответственно, ни одна из организаций никогда не рассматривалась властями Германии, Италии, Венгрии, Румынии (любого другого государства) как некое подобие государственной власти Украины или правительство в изгнании, или в любом подобном качестве. С ними не вели никогда никаких переговоров не то что на высшем, даже на среднем уровне. Взаимодействием и руководством занимались как правило разведчики в ранге полковников и войсковые командиры, в зоне ответственности которых действовали националисты.

Второй - количество погибших от рук украинских националистов (по данным их же историков) совершенно очевидно определяет приоритеты и главных врагов. Прежде всего это поляки, потери среди которых больше всего (хотя по срокам - 90% уничтожено за один 1943 год). Следом идут условно назову их - советские украинцы, служившие с Советской Армии (ранее РККА), члены их семей, направленные на восстановление Западной Украины,местный актив et cetera. Разумеется среди них были и русские и буряты, но основная масса все-таки украинцы по национальности. Потом уже евреи, уничтожавшиеся в основном при погромах (наподобие Львовского в честь провозглашения "Акта видновлення державности" 30 июня-7июля 1941 года).
Потери же гитлеровцев укладываются в статистическую погрешность и простой "эффект исполнителя". Когда рядовой состав той же ОУН-УПА самостоятельно принимает решения на месте вопреки реальной политике организации.

1944 года апреля месяца 11 дня мы ниже подписавшиеся: Заместитель командира 1-го д-на 2-ой политчасти гв. л-нт Серибкаев Е, фельдшер гв. л-нт м/с Присевок П.А, комсорг д-на гв ст. с-т. Папушкин Н.Ф и жители села Нова Прыкуля Струсовского района Тарнопольской области тт. Гречин Ганька -45 лет, Гречин Марына -77 лет, Вадовиз Есафат - 70 лет, Бойчук Миля - 32 год, Бойчук Петро - 33 года, составили настоящий акт о нижеследующем:

23 марта 1944 года, примерно в 7-00 утра в село Нова-Брикуля Струсовского района Тарнопольской области, пришли бандеровцы переодетые в красноармейскую форму, окружили село и начали собирать людей на работу.

Собравши людей в количестве 150 человек вывели их южнее села на один километр. Примерно в два часа дня жители заинтересовавшись пошли искать, При этом установили, что на расстояние одного километра с южной стороны села Нова-Брикуля эти люди были расстреляны в количестве 115 человек.

В числе расстрелянных оказались: т.т. Гречин Иван - 55 лет, Хомулек Максым, Дудо Андрей -65 лет.

Вывод: Украинско-немецки националисты-бандеровцы совершили это преступное дело, расстрел мирных жителей, с целью провокации и противопоставить мирных жителей Красной Армии.

Настоящий акт подписали:

Заместитель командира 1/206 гв.л-нт Серибкаев
Фельдшер 1/206 гв.л-нт Присевок
Комсорг 1/206 гв.л-нт Папушкин
+
Жители села Гречин
Водовиз
Бойчук»

Госархив, фонд 32, оп.11302, д.245, л.535+об

(из Протокола допроса Кутковца Ивана Тихоновича. 1 февраля 1944г.)
"....В конце 1942 года и начале 1943 года в период подготовки и перевода ОУНовских организаций в подполье и создания УПА, националистами «нелегально» издавался информационный бюллетень «Информатор» и журнал «До зброи».
На обложках этих журналов указывалось, что они печатались при нелегальном штабе ОУН, а на специально выпущенных юбилейных бюллетенях, посвященных памяти погибшего «бандеровца» «ЛЕГЕНДЫ» и других, указывалось место печатания в организационной типографии в г.Одессе.
Фактически же вся эта литература печаталась в гор. Луцке, в областной типографии при генеральном комиссариате при непосредственном участии немцев...."