Ливская трагедия. Информационный центр Финно-угорских народов Известные представители ливской народности

Ливы хоронят усопшие лодки
На кладбище лодок несут.
Только по морю и в мире загробном
Ливы прибудут на Суд.
Ливов на свете так мало осталось
Господь их к себе торопил.
Конец мирозданья - последний Дар Божий
Для ливов почти наступил.
Народ, уходящий в крушении света
Трагедии не узнаёт.
Всевышний рыдает на кладбище лодок,
А лодочник песню поет.
Тайно Создатель на кладбище лодок
Хоронит поблекший завет.
И если же здесь не кончается море
Как может закончиться свет?
Ливы хоронят последние лодки
На кладбище тихо несут.
По небесам - на земле, как на лодке,
Отправились ливы на Суд.

(Камиль Тангалычев, "Евразия". Из книги "Дорога в Казань")

Это действительно грустно, но это очевидный факт. Трагедия ливского этноса становится неотвратимой реальностью. С болью в сердце, но приходится признать, что от процессов американской глобализации больше всего страдают не только простые граждане, но и малые народы, испокон столетий живших с ними бок о бок. В России уже почти не осталось коряков (всего 8 человек!), самый многочисленный малый народ нашей страны - ненцы (нет, не немцы, если кто не расслышал или оговорился) составляют сегодня чуть более 40 тыс. человек. Что будет с братьями нашими коренными и каково их дальнейшее будущее? Во многом их судьба зависит от государствообразующего народа. Однако мало кто говорит о судьбе ливов. В 2009-ом г. умер Виктор Бертольд, последний лив, говоривший на своем языке, а 4 года спустя, 4.06 скончалась последняя его носительница как 2-ого родного Гризельда Кристиня.

Вот так время похоронило носителей такого языка. Похоронило тяжелым ярмом глобализации. Что отрадно, так то, что исчезающие народы становятся для нас особо родными и ливы - не исключение. Их осталось всего- навсего... 400 человек: из них 171 в Латвии, 64 в России и 5 - в Эстонии; остальные разбросаны по забугорьям, а многих и вовсе уже нет в живых. А из Остланда (да, именно таким резким нацистским термином сегодня приходится именовать страны Балтии вместе взятые; добавьте к ним и Польшу в компанию для верности и наци-группировки "сябровских майдановичей") раздаются подогреваемые Фашингтауном вопли о геноциде со стороны "кляцiх москаляй" славных сынов Балтии, которых с каждым годом остается все меньше (в одной только Латвии численность самих латышей ненамного превышает 1 млн от общего числа граждан - 1,25 млн. чел), а по всей Прибалтике с численностью в 6,5 млн чел (что сравнимо с населением Швейцарии), из которых русские составляют почти треть всех вместе взятых превалирующих государствообразующих народов, их численность равна населению Питера. Вопрос: кто кого "зачищает"? В Латвии, где ливов осталось больше чем в России и Эстонии и за пределами стран Балтии, давно бытует принцип: "Латвия - для латышей, nepilsone (неграждан) взашей!" Покойный Карлис Ульманис наверняка бы перевернулся в гробу несколько раз: при нем Латвия была авторитарным независимым государством (о чем свидетельствует его фраза: "Latvija jabut latviesu valsta"), однако геноцида ливов не осуществлялось. С приходом США, НАТО и пронатовски настроенной "элиты" этнокатастрофа одного из малых народов приобрела более широкие масштабы.

"Dzimta valoda - ir matē matē..."

Само понятие "ливы" отнюдь не связано с Ливаном или Ливией. Это, как если бы какая-нибудь госдеповская гламурная шлюшка-псакушка сдавала бы экзамен по этнологии или по этнографии и отвечала бы на вопрос профессора: "Кто такие ливы и где их ареал поселения?" - "Ливы? Я, право, не знаю и не понимаю Вашего вопроса, но могу предположить что они живут в ЛИВане и ЛИВии". Загляните в англо- или немецкоязычный (да вообще - в любой другой латино-кириллический словарь!) и посмотрите правильное написание термина. Livonians (ливонианцы) - такое официальное обозначение дают им англо-саксы (более безграмотной расы, чем они, найти сложно, факт!). Liven - так их обозначают немцы. Lives (2 последние литеры не читаются) - французское написание термина. Livi/Libieši, Liivlased, Liviai - латышское, эстонское и литовское наименование. Liwowie - у поляков. Японцы и вовсе называют их "риви" (ввиду того, что звука "л" в японском языке нет). Самоназвание ливов - līvlizt, а по родственности они близки к эстонцам, да и гимн ливов полностью написан под копирку эстонского (он же и финский одновременно!), о чем можно судить по схожести текста. Где тут Ближним Востоком или Северной Африкой попахивает и в каком конкретно месте? Не более, чем в том, на котором сидите или которым речь вашу поганую воспроизводите, гниды госдеповские! Помолчите и пасть вашу заткните!

Если мы обратимся к ливской истории, то найдем, что близкими ливам по крови народом были и западные народности России, которым являлась водь. Сейчас представители води проживают в небольших деревушках Ленинградской области. Также ливы поддерживали контакты с рыбаками острова Сааремаа, частью современной Эстонии. Связи с другими малыми народами нашли свое отражение и на национальном ливском флаге, похожему на латышский. Флаг ливов представляет собой полотнище в пропорциях 2:1:2 и состоит из 3-х цветов: зеленого, синего и маленькой белой полоске посередине. Согласно общепринятой ливской легенде флаг описывает взгляд стоящего в море рыбака на сушу: он видит море, песчаный берег и лес перед ним. 2 марта 1923 г. он был принят, а 18 ноября того же года он был поднят на ливском фестивале. Синий цвет олицетворяет море, белый - морской берег, а зеленый - лес. У флага Латвии история, близкая к австрийскому флагу по одной из версий происхождения последнего.

Min izāmo, min sindimo, ūod ārmaz rānda sa...

Так начинается гимн ливов, близкий по своем тексту эстонскому, о чем я уже упоминал выше (ср. эст.: "Mu isamaa, ma õnn ja rõõm..."). Исторический родной язык ливов в живом общении практически уже не используется, ибо число говорящих на нем людей исчезло. В Эстонии он преподается в Тартуском университете (Тарту можно считать по праву "эстонской Юрмалой"). Среди людей, владеющих им, всего лишь 10 человек общаются на нем свободно, 40 человек, половина из которых ливского происхождения владеют им на уровне B1, 210 человек имеют начальные знания.

У ливского народа была многочисленная община до XII в. Позже они начали попадать под влияние рыцарей-крестоносцев, а в 20-ых гг. XIII столетия они становятся вспомогательным войском немцев. В 1205 г. значительная часть ливов была вынуждена креститься. Хроника Индрика Ливонского обрывается в 1226-ом, а дальнейшие упоминания о них можно встретить в Рифмованной Летописи. В ней мы находим информацию о том, что дескать, немцы застали ливов на Двине (Западной Двине); в 1264 упоминаются сведения о их пребывании в Миттаве, а к середине 70-ых гг. XVII столетия они занимали ареал от Салиского берега до Лемзаля. О куршских ливах сведений и того меньше: в середине XIII в. они жили в районе оз. Дурбен, а в середине 17-го столетия они занимали Ангернский берег.

Географические особенности Курземского п-ова сыграли свою роль и в разделе финно-угорского ареала на западный (Курляндия - Kurland) и восточный (Лифляндия - Livland), а позднее балты подверглась немецкой колонизации. Тогдашние немецкие (как и современные заокеанские) бароны явно не учили этнографию и перемещали целые семьи и деревни из густонаселенных районов в самые настоящие резервации, что находились на севере, где оккупантам требовалась рабочая сила. Позже президент Эстонии Ильвес скажет: "Мы рады немецкому сапогу на балтийской земле!" Ну что, господарушки, порадовались своему геноциду собственными же руками за чужой заморский счет? То-то же!

Лишь после прорубки "евроокна" Петром I ливский этнос сбросил себя многолетнее немецкое и шведское иго, однако последствия гнета все же сказались на них. Ливы были полностью ассимилированы латышами, а последний лив Лифляндии умер в 1859 г. Небольшому числу ливов, живших на севере Курланда удалось избежать ассимиляции и сохранить свои традиционные рыболовецкие занятия, в то время как остальные латыши занимались лесом и сельхоз. заготовками.

Ряд жителей Латвии сохраняют ливское самосознание и по сей день, несмотря, что с распадом Российской империи и образованию независимых Эстонии, Латвии и Литвы проводилась политика коренизации. Вдуматься только, но с XIII в по наши дни. численность ливов сократилась с 0,5 сотни тысяч до жалких сотен. На начало 2011 г. 180 латышей были признаны ливами. С 1931 г. на ливском языке выпускается газета Līvli, где печаются ливские авторы, среди которых Паулиня Клявиня, Альфонс Бертольд, Петер Дамберг, Карлис Сталте и освещаются все культурные события ливского мира.

Лев Гумилев о ливах:

"Ливы - финно-угорское племя, жившее на берегах Рижского залива и Чудского озера; частью истреблено ливонскими рыцарями в XIII в, частью - слилось с латышами..."

Сын Н. Гумилева и А.А. Ахматовой знал, что у народа с поэтическим прошлым не может не быть великого будущего, если оно воплотится в поэме, вписанной в сердца совсем других народов.

Лив, ты - маленькая звезда, тебе нужно светить, иначе нельзя!

Так поют ливские дети. А 80-ые, ставшие эпохой балтийского рока явили нам группу, названную именем этого народа. Рок-ансамбль "Ливы", в состав которого входили такие личности, как Юрис Павитолс, Эрик Кигелис, Родриго Фоминс, Айварс Бризе, Айнарс и Дайнис Вирга. Группа просуществовала 27 лет и прекратила свое существование в 2012-ом, причем коллектив неоднократно трясли трагедии. С 2012-го ее участники выступали уже как "Экс-Ливы", а в конце октября в возрасте 52 лет от воспаления легких умер А. Бризе.

Вот почему нам необходимо знать о ливах. Когда есть звездное небо не только над головой, но и в сердце, исчезнуть из мировой культуры невозможно. Потому что и остаться в мировой культуре возможно - лишь придя в нее одновременно и от земли, и от неба.

Гимн ливов:

Livi. Kurzeme:

Livi. Dzimta valoda:

Стало известно о смерти в Латвии последнего носителя одного из финно-угорских языков – ливского. Но означает ли это полное исчезновение ливского народа из истории?..

Исчезающие народы становятся для нас по-особому родными. И для души необходимо ощутить кровное родство на прощание – чтобы прежде всего нам оставаться людьми. Как писала Марина Цветаева , «послушайте, меня еще любите за то, что я умру…» Опасно опоздать полюбить народы и людей – на прощание. И мне кажется, для нас было бы большим духовным упущением – не узнать о народе по имени «ливы».

Только о добрых сердцах помнит и земля на месте разрушенных храмов, а не о том, что было написано в священных книгах, которые не смогли усовершенствовать отчаянно несовершенный мир.

Меня однажды поразила древняя традиция ливов – хоронить старые лодки на специальном кладбище. Узнав об этом, я уже не сомневался: я обрел народ, о котором раньше не знал, но который родствен моей душе, дорог – трагичной поэтичностью своего бытия. Дело в том, что ливы – самый малочисленный народ на свете.

Как отчаянный крик вослед своим древним (а может, грядущим) духовным родственникам у меня написалось стихотворение «Ливы», помещенное мной в книге «Дорога в Казань»:

Ливы хоронят усопшие лодки – / На кладбище лодок несут. / Только по морю и в мире загробном / Ливы прибудут на Суд.

Ливов на свете так мало осталось – / Господь их к себе торопил. / Конец мирозданья – последний дар Божий – / Для ливов почти наступил.

Народ уходящий в крушении света / Трагедии не узнает. / Всевышний рыдает на кладбище лодок, / А лодочник песню поет.

Тайно Создатель на кладбище лодок / Хоронит поблекший завет. / И если же здесь не кончается море – / Как может закончиться свет?..

Ливы хоронят последние лодки – / На кладбище тихо несут. / По небесам – на земле, как на лодке, – / Отправились ливы на Суд.

И я стал помнить о ливах – как о народе, ставшем трагической метафорой, как о символе. Этот народ стал народом-поэтом, народом-поэзией. О ливах я вспомнил и в своем выступлении на пленарном заседании Форума молодых писателей России в октябре 2002 года: «Подлинной литературе на нашей земле жизненно необходимо знать: о чем тревожно светит луна над Дагестаном; о чем плачет камень, о который споткнулся калмыцкий скакун; как красноречиво молчит былинка о русском одиночестве на белом свете; счастливыми слезами какого языческого бога является ручей в древнем краю вепсов; что поют о бунтующем море последние ливы на кладбище лодок, когда о судьбе самих исчезающих ливов плачет Господь? И не против Бога ли бунтует море – за то, он не уберег его ливов?..»

Не упустил ливов из провидческого поля зрения и поэт «этносферы» планеты Земля Лев Гумилев : «Ливы – финно-угорское племя, жившее на берегах Рижского залива и Чудского озера; частью истреблено ливонскими рыцарями в 13 веке, частью слилось с латышами…» Гумилев знал о том, что у народа с поэтическим прошлым не может не быть великого будущего, если даже оно воплотится в поэме, вписанной в сердца совсем других народов…

В 1993 году ливы были в Саранске на Третьем Международном финно-угорском фольклорном фестивале, проникновенно пели свои песни, показывали свои танцы. В мордовском селе ливы тогда показали и один из самых сакральных своих танцев, в котором хранилось национальное таинство взаимоотношений юноши и девушки, любящих друг друга. Этот танец ливы танцуют только в своем селе и показывают его только соплеменникам. Но, судя по всему, в мордовском селе ливы почувствовали себя как дома, потому что и мордва показали им свои самые сокровенные танцы. И добрые национальные тайны тогда породнились под июньским солнцем, укрепились, будто подставили друг другу плечо, стали опорой друг друга в духовном сохранении народов.

А ливы отныне самый близкий народ каждому из существующих на планете Земля народов. Потому все мы, каким бы большим или маленьким народам ни принадлежали, должны дорожить ливами – как общечеловеческим сокровищем, как даром Божьим, как проникновенной песней.

Я не слышал песен ливов тогда, но сейчас, из прошлого, до моего сердца доносится пение ливов, и мне слышится не надрыв, не отчаяние и плач, а бесконечная, как океан, любовь к каждому мгновению жизни. Хотя уже тогда «чистокровных» ливов на Земном шаре оставалось всего лишь 12 человек. Во всяком случае, когда президент особо охраняемой государством историко-культурной территории «Берег ливов» Эдгар Силис начал собирать свой исчезающий народ, он насчитал всего двенадцать ливов, владеющих ливским языком! В 1995 году их осталось лишь десять человек, а в 2001 году на родном языке могли говорить только шесть ливов. Хотя ливами себя признавали больше людей.

Народ всегда собирается только возле поистине народного человека, от которого больших свершений требует сама эпоха! Иногда необходимым бывает собирание народа. И сегодня на «Берегу ливов» уже больше людей, вспомнивших родство свое, чем десять лет назад…

Восхищает мужество этих практически нескольких человек – оставаться ливами, сохранять себя народом до последнего человека. «Лив, ты – маленькая звезда, тебе нужно светить, иначе нельзя!» – так поют ливские дети в летнем лагере на берегу моря. Когда есть звездное небо не только над головой, но и в сердце, исчезнуть из мировой культуры невозможно. Потому что и остаться в мировой культуре возможно – лишь придя в нее одновременно и от земли, и от неба.

Сегодня этот крохотный, почти исчезнувший народ обрел общечеловеческое значение – рождая в сердце особенную любовь к себе, ливы увеличивают «количество» любви на свете, улучшают тем самым все человечество. Рождая любовь, как и поэзию, и целый народ, и отдельный человек непременно обретают общечеловеческое значение.

Вот почему нам необходимо знать о ливах. И вот почему несколько лет назад я считал необходимым рассказать в печати о лесной деревушке Арга в Ельниковском районе Мордовии, где без электричества и радио доживали свой век две старые женщины. Доживали – жалуясь порой только на то, что у них прохудились резиновые сапоги, и что зимы в этих местах слишком свирепы…

А еще эти две старушки боялись волков, которые не раз приходили к их дому. И старушкам удавалось отпугивать зверей одним верным способом – громко стуча палкой по дну пустого ведра. Волки уходили, услышав отчаянный стук. Только до глухого мира, оставившего их чуть ли не на съедение зверям, старушки так и не достучались. Когда я вспоминаю деревню Арга, она кажется мне каким-то особым миром, а две ее жительницы – каким-то особенным, ни на кого не похожим народом, тихо исчезнувшим так, как сегодня исчезают ливы, оставившим на память о себе лишь громкий стук по донышку пустого ведра, который никто на свете не слышал, кроме волков.

Но этот стук помнит земля! Она, единственная, все помнит и все слышит. Так и земля на кладбище для старых лодок, «похороненных» ливами, скорее всего, не будет помнить ни о религии этого народа, ни о его литературе, но – не забудет о добрых, тревожных сердцах людей, живших когда-то под здешними небесами. Только о добрых сердцах помнит и земля на месте разрушенных храмов, а не о том, что было написано в священных книгах, которые не смогли усовершенствовать отчаянно несовершенный мир.

Земля запоминает и поэзию. Потому важно, что оставит уходящий народ – поэзии, которая останется и после нас. Добро или зло? Любовь или ненависть? А если добро, то – истинное ли добро, если любовь, то – истинную ли любовь, потому что человечество за тысячелетия существования на земле хорошо овладело даром имитации, мастерством подделки. Любовь или ненависть – вот что важнее стихов, важнее философии и важнее религии. Поэзии не нужна философия и не нужны нравоучения, поэзии нужна неподдельная доброта, ее оригинал, ее неповторимость. Потому важно: что люди, уходя, оставят самой поэзии, которая сохранит народ в истории, а более всего – возле сердца Всевышнего!

Говоря о поэзии, я сейчас не обязательно имею в виду стихи и стихотворцев. Я более всего имею в виду неожиданное открытие мира любым из людей, неповторимо увидевших былинку на ветру, росинку под солнцем, дерево в бурю, или небывало ощутивших однажды под звездным небом, что какая-то из звезд берет свет из вашего сердца – погаснет ли эта звезда завтра или будет светить вечно?..

Я хочу, чтобы мы помнили о ливах – как помним о великой книге, о прекрасной песне, о проникновенном поэте, о святом старце или о бунтаре-заступнике обездоленных. И я хочу, чтобы какой-нибудь художник нарисовал ливов, создал их портрет из вселенских красок. Чтобы, заглянув в будущее, он из грядущего небытия и хаоса извлекал до боли узнаваемые очертания этого народа. И чтобы в озаренных ливах на этой картине ближайших родственников по богобоязненности и «земляков» по Вселенной узнавали – и мордва, и татары, и русские…

Несомненно, ливы сегодня – и есть богоизбранный народ! Говоря о ливах, мы уже не можем не иметь в виду все существующие на земле народы, не можем не думать о том, что и миллиардный народ может оказаться песчинкой, если возгордится, и горсточка из двенадцати человек – великим народом, если будет смиренно сохранять себя до последнего человека. Ливы сегодня особенны тем, что вместе с каждым из остающихся на земле народов воспроизводят новое ощущение неизбежной конечности земного пути и обязательной бесконечности пути духовного…

Перед вечностью равны все – и ливы, которых осталось двенадцать человек, и китайцы, которых – полтора миллиарда. Но у ливов, единственных на земле, сегодня есть дар чудесной возможности – сохранить себя вопреки формальной логике истории, предотвратить национальную катастрофу, дав тем самым вселенский исторический урок всем народам на планете. У ливов, единственных на свете, есть возможность научить мир сохранять себя, научить человечество – не исчезать! Тем более, сегодня любой народ на земле – в какой-то мере ливы…

И даже не «чистокровные» ливы сегодня участвуют в возрождении народа – через фольклористику, публицистику, законотворчество, просвещение. Так человечество спасает себя, расширяет свои общечеловеческие горизонты. Человечество лечит себя, искренне врачуя этническую боль исчезающего народа, а может, лечит себя его болью – как горьким лекарством. Ливы не по «крови», а по духу – такое племя собирается вокруг имени «ливы», вокруг символа «ливы»…

Почти случившаяся этническая трагедия, как ни парадоксально, дает ливам счастливую возможность начать творение этноса – исторически осознанное, рукотворное, целеустремленное. В новом тысячелетии, информационно усовершенствованном, участь ливов ожидает многие народы. Но то же информационное тысячелетие дает всем народам возможность исторически рукотворного сохранения этноса – в культуре. Сегодня проводятся традиционные ливские праздники, изучается язык, издается газета, действует долгосрочная государственная программа «Ливы Латвии». И эта культура, одним только своим существованием влияя на духовное состояние человечества, следовательно, на воспроизводство мировой культуры, – не исчезнет никогда. Светящееся существование народа под небесами – уже само по себе общечеловеческая культура…

Нынешний век, технологически жестокий к культурам «малых народов» (не только ливов), из недруга может превратиться в союзника по сохранению народа. Вопрос в другом: будет ли народ коротать свой исторический срок, беспрестанно сокрушаясь по поводу своего скорого исчезновения, или же будет изо всех сил создавать культуру, творить ее в содружестве, а не в бесперспективном споре с информационным веком.

Но спасительная культура невозможна без соответствующего качества духа человеческого в нас. Трудно создавать животворящую культуру, например, беспринципно бегая из одной политической партии в другую. Трудно создавать культуру, если участвуешь в уничтожении соплеменников и соотечественников – через репрессии, в воинственном отвержении исторических ценностей – через революции, в беспощадном убиении собственного духа – через предательства и в убиении общенационального духа – через отвержение народных поэтов, хотя только возле них и может народ сохранять себя…

Ливы нужны нам всем! Это – народ-завещание, народ-назидание! На своих последних лодках ливы всех нас увозят от берега узконационального эгоизма на спасительный берег общечеловечности, о котором неизменно мечтают лучшие умы, называя этот берег каждый по-своему. Например, философ и литературовед Андрей Гагаев , живущий в Мордовии, называет этот берег Евразийством, с любовью цитируя при этом стихи общечеловеческих поэтов…

Ливы на последних лодках увозят нас в грядущее. Как волнуется океан! Но это – пророческие лодки, живые лодки. И когда прорастают деревья через усопшие лодки, нет сомнения: в этом месте находились сердца натруженных лодок…

Мастерит ли уже сегодня самую последнюю лодку умелец-лив? Напевает ли при этом тихую песню Николая Рубцова , если даже не слышал ее никогда: «Буду поливать цветы, думать о своей судьбе, буду до ночной звезды лодку мастерить себе»? Мастерит ли и каждый из нас возле лива – свою лодку, чтобы переплыть бездну исторического небытия? И что есть для народа такая лодка? Не поэзия ли эта лодка, потому что ею, плывущей к берегу истины, правит тот, кто сам сотворил миры и народы? Не культура ли наша – эта лодка?..

Ливам не нужна наша жалость. Если и можно о чем-то немного сожалеть, так это лишь о том, что нет мастера Эрнеста Хемингуэя , чтобы в пронзительной, всемирной повести описать выход последнего лива-рыбака в море, непременно бунтующее против Бога «за то, что он не уберег его ливов…»

ЛИВЫ - народ в Латвии.

Числен-ность 177 человек (2000, пе-ре-пись). Го-во-рят по-ла-тыш-ски (несколько человек со-хра-ня-ют лив-ский язык). Ве-рую-щие - лю-те-ра-не. Вы-де-ля-лись груп-пы вос-точ-ных, или вид-зем-ских, Ливов (груп-пы на пра-во-бе-ре-жье Дау-га-вы, в бас-сей-не реки Га-уя, об-лас-тях Мет-се-по-ле, час-тич-но в Иду-мее; доль-ше дру-гих - до 2-й половины XIX века - со-хра-ня-лась груп-па Ливов в бас-сей-не реки Са-ла-ца) и за-пад-ных, или кур-зем-ских, Ливов - на се-ве-ре Кур-зем-ско-го полуострова (до 2-й половины XX века).

Пред-ки Ливов - древ-ней-шее при-бал-тий-ско-фин-ское на-се-ле-ние северной Кур-зе-ме и Ви-д-зе-ме, гра-ни-чив-шее с бал-та-ми. Для древ-не-лив-ской куль-ту-ры ха-рак-тер-ны мо-гиль-ни-ки с ка-мен-ны-ми ог-рад-ка-ми (1-я половина 1-го тысячелетия н. э.). Во 2-й половине X века Ливы по-яв-ля-ют-ся в ни-зовь-ях Дау-га-вы, во 2-й половине XI века - в ни-зовь-ях Га-уи. В ни-зовь-ях Дау-га-вы они кон-так-ти-ро-ва-ли со скандинавскими пе-ре-се-лен-ца-ми из Кур-зе-ме (Гро-би-ня, Зле-кас). Таким образом, куль-ту-ра Ливов вклю-чи-ла в се-бя скандинавские и балт-ские эле-мен-ты. За-кре-пив-шись в ни-зовь-ях Дау-га-вы, Ливы по-лу-чи-ли кон-троль над про-хо-див-шим там от-ветв-ле-ни-ем пу-ти «из ва-ряг в гре-ки». Важ-ней-шим цен-тром про-то-го-род-ско-го ти-па ста-но-вит-ся го-ро-ди-ще Да-уг-ма-ле, на-се-ле-ние ко-то-ро-го при-ни-ма-ло ак-тив-ное уча-стие в ме-ж-ду-народной тор-гов-ле . В даль-ней-шем важ-ное зна-че-ние при-об-ре-ла тор-гов-ля и на северо-восточном на-прав-ле-нии, свя-зы-вав-шем Риж-ский залив по реке Га-уя с Пско-вом и Нов-го-ро-дом.

В муж-ском и жен-ском ме-тал-лических убо-рах древ-них Ливов про-сле-жи-ва-ют-ся скандинавские тра-ди-ции. Для жен-ско-го кос-тю-ма ха-рак-тер-ны: скандинавские и ме-ст-ные ва-ри-ан-ты оваль-ных (че-ре-па-хо-вид-ных) фи-бул, близ-кие к т. н. ка-рель-ским фи-бу-лам (позд-нее ис-че-за-ют у кур-зем-ских Ливов, их сме-ня-ют бу-лав-ки саа-рем-ских и зем-галь-ских ти-пов); тра-пе-цие-вид-ные ажур-ные це-пе-дер-жа-те-ли, круг-лые ме-тал-лическим с пун-сон-ным ор-на-мен-том и ян-тар-ные под-вес-ки , мо-не-ты, аму-ле-ты (зоо-морф-ные, ло-жеч-ки, клю-чи-ки, клы-ки мед-ве-дя), по-лые брас-ле-ты с ром-бическим тис-нё-ным ор-на-мен-том; для муж-ско-го - под-ко-во-об-раз-ные фи-бу-лы, по-яс-ные пряж-ки с пле-тё-ным ор-на-мен-том западно-фин-ско-го об-ли-ка. В муж-ских по-гре-бе-ни-ях на-хо-дят так-же пред-ме-ты воо-ру-же-ния - ме-чи, рав-но-сто-рон-ние и вис-лообуш-ные то-по-ры, на-ко-неч-ни-ки ко-пий и дро-ти-ков. С X века поя-ви-лись за́м-ко-вые ок-ру-га с цен-тра-ми в ук-ре-п-лён-ных го-роди-щах. Со 2-й половины XI века Ливы пла-тили дань по-лоц-ким князь-ям. В ни-зовь-ях Дау-га-вы ос-но-вы-ва-лись фак-то-рии русских и западноевропейских куп-цов. С ру-бе-жа XII-XIII веков у Ливов скла-ды-ва-лось круп-ное зем-ле-вла-де-ние. Про-ис-хо-ди-ло объ-е-ди-не-ние зам-ко-вых ок-ру-гов в две бо-лее круп-ные административные еди-ни-цы - об-лас-ти, за-тем раз-вер-ну-лась борь-ба ме-ж-ду пра-ви-те-ля-ми этих двух об-лас-тей за гос-под-ство над все-ми Ливами к се-ве-ру от Дау-га-вы. К концу XII века Ливов на-счи-ты-ва-лось от 15 до 38 тысяч че-ло-век.

В 1180-х годах в рай-оне рас-се-ле-ния Ливов по-я-ви-лись ка-то-лические мис-сио-не-ры и кре-сто-нос-цы. К 1206-1212 годам от-но-си-тся пер-во-на-чаль-ная за-пись (на немецком языке) пра-ва Ливов (смотри в статье Ли-вон-ские прав-ды). Вид-зем-ские Ливы бы-ли пол-но-стью по-ко-ре-ны к концу 1210-х годов. По эт-но-ни-му весь за-воё-ван-ный кре-сто-нос-ца-ми ре-ги-он в гра-ни-цах современной Лат-вии и Эс-то-нии ста-ли на-зы-вать Ли-во-ни-ей. В Северной Кур-зе-ме пе-ред уг-ро-зой за-вое-ва-ния в начала XIII века ус-ко-рил-ся про-цесс соз-да-ния ран-не-го-су-дар-ст-вен-ных об-ра-зо-ва-ний на дву-эт-нич-ной (лив-ско-курш-ской) ос-но-ве. За-вое-ва-ние кур-зем-ских Ливов за-вер-ши-лось в начале 1230-х годов. К концу XIII века поч-ти все Ливы пре-вра-ти-лись в фео-даль-но-за-ви-си-мое на-се-ле-ние во вла-де-ни-ях немецких лен-ни-ков Ли-вон-ско-го ор-де-на и ар-хи-епископа Риж-ско-го. Ис-клю-че-ние со-ста-ви-ли не-мно-гие по-том-ки лив-ских но-би-лей - часть мел-ких слу-жи-лых зем-ле-вла-дель-цев ли-вон-ских лан-дес-гер-ров, ко-то-рые со-хра-ня-лись до ли-к-ви-да-ции ли-вон-ских фео-даль-но-ду-хов-ных го-су-дарств в 1559-1566 годах.

По Альт-марк-ско-му пе-ре-ми-рию 1629 года тер-ри-то-рия вид-зем-ских Ливов во-шла в со-став шведской Лиф-лян-дии, кур-зем-ских - Ре-чи По-спо-ли-той (Пил-тен-ский ок-руг и Кур-лянд-ское гер-цог-ст-во). В те-че-ние 1-й половине XVII века они ока-за-лись на по-ло-же-нии кре-по-ст-ных кре-сть-ян (в Лиф-лян-дии за-кре-п-ле-но «По-ли-цей-ски-ми пра-ви-ла-ми» 1668, ко-то-рые при-ме-ня-лись так-же и по-ме-щи-ка-ми в Кур-лян-дии). В XVIII веке зем-ли Ливов во-шли в со-став Российской им-пе-рии: вид-зем-ских - в 1710 году в хо-де Се-вер-ной вой-ны 1700-1721 годов, кур-зем-ских - в 1795 году по 3-му раз-де-лу Ре-чи По-спо-ли-той.

На-учный ин-те-рес к Ливам и их куль-ту-ре на-чал про-яв-лять-ся со 2-й половины XVIII века (А.В. Ху-пель и др.). К середине - концу XIX века от-но-сит-ся пе-ри-од воз-ро-ж-де-ния Ливов, свя-зан-ный с име-на-ми Я. Прин-ци-са (1796-1868 годы) и его сы-на - Я. Прин-ци-са-млад-ше-го (1821-1904 годы). Они на-ча-ли со-би-рать про-из-ве-де-ния лив-ско-го фольк-ло-ра, от-кры-ли шко-лу. На-ча-ла фор-ми-ро-вать-ся лив-ская ин-тел-ли-ген-ция.

В 1920-1930-е годы в Лат-вий-ской рес-пуб-ли-ке за-пи-сы-ва-лись про-из-ве-де-ния лив-ско-го фольк-ло-ра, изу-чал-ся лив-ский язык. На-ря-ду с этим шло ак-тив-ное раз-мы-ва-ние тра-диционной куль-ту-ры Ливов.

Вид-зем-ские Ливы за-ни-ма-лись в основном зем-ле-де-ли-ем, кур-зем-ские - ры-бо-лов-ст-вом, лес-ны-ми про-мыс-ла-ми, мор-ской ре-гио-наль-ной тор-гов-лей. Во вре-мя 1-й ми-ро-вой вой-ны лив-ский ры-бо-ло-вец-кий флот был пол-но-стью унич-то-жен. Тра-диционное по-се-ле-ние при-бреж-ных ли-вов - по-сёл-ки, со-сто-яв-шие из боль-ших до-мов (e̅rbik̦is), в ко-то-рых жи-ли по несколько се-мей. Ха-рактер-ные де-та-ли жен-ско-го кос-тю-ма - на-плеч-ное по-кры-ва-ло (кыр-тан), че-пец с про-доль-ной те-мен-но-за-ты-лоч-ной и 2 бо-ко-вы-ми час-тя-ми, сва-деб-ный ве-нок с ук-ра-ше-ни-ем из бу-син на длин-ных про-во-лоч-ках и др.; ра-нее дру-гих ста-ли но-сить по-куп-ные фаб-рич-ные ша-ли. Для муж-ско-го кос-тю-ма ха-рак-тер-на ко-рот-кая при-та-лен-ная курт-ка.

В Лат-вий-ской Рес-пуб-ли-ке Ливов бы-ли при-зна-ны как ко-рен-ной на-род (за-кон от 19.3.1991 года). Ком-плекс-ное изу-че-ние Ливов ве-дёт-ся в АН Лат-вии, про-во-дит-ся ра-бо-та по ис-сле-до-ва-тель-ской про-грам-ме «Ли-вы Лат-вии» (при-ня-та Ка-би-не-том ми-ни-ст-ров Лат-вии в 1999 году, окон-ча-тель-но ут-вер-жде-на в 2008 году). С 1992 года на ла-тышском языке. из-да-ёт-ся газета «Līvli». С 1994 года в Ри-ге ра-бо-тает Центр лив-ской куль-ту-ры, вы-хо-дит ин-фор-мационный бюл-ле-тень «Ыва» («Õva̅» - «По-ток»). Ливы име-ют национальный гимн на ту же му-зы-ку, что и гим-ны Эс-то-нии и Фин-лян-дии (композитор Ф. Па-ци-ус). В 1991-2003 годах на се-ве-ре Кур-зем-ско-го полуострова (ме-ж-ду Кол-кой и Гип-кой) су-ще-ст-во-ва-ла осо-бо ох-ра-няе-мая тер-ри-то-рия «Лив-ский бе-рег» (Lī-võd Ra̅nda). В Стай-це-ле (Вид-зе-ме) от-крыт му-зей, по-свя-щён-ный ме-ст-ным Ливам. В селе Ма-зир-бе (Кур-зе-ме) уст-раи-ва-ет-ся еже-год-ный празд-ник ли-вов.

Ливы – один из самых малочисленных народов. Они не имеют уже своего собственного государства, а поэтому постепенно их численность снижается. Так, к примеру, сегодня они вынуждены проживать среди латышей. Чаще всего их можно встретить в деревнях, которые располагаются на побережье Курляндии, а точнее в северной его части. Совсем мало людей проживает в исконно ливских деревеньках. Остались и такие, но их очень мало. Есть деревня Ире, есть Ужкила, есть Мустанумм, есть Пиза.

Специалисты научных и церковных организаций Эстонии и Финляндии выступили в свое время с инициативой. Они взялись за печать книг, которые написаны на ливском литературном языке. Он создан на основе восточного диалекта. Чуть позже благодаря им же свет увидели школьные учебники, календари, сборники песен и стихотворений. Несмотря на то, что многие не знают К. Сталте и Л. Рудзита, они – известные ливские поэты. Еще спустя годы и вовсе появились печатные издания, тексты которых носили религиозный характер.

Еще несколько лет назад ливы проживали между Западной Двиной и Южной Эстонией. Кроме того, их можно было встретить на Курляндском полуострове. Казалось, ничто не может заставить покинуть их насиженные места, но на деле все совсем не так. В соответствие с сегодняшними данными ливы стали одним из самых малочисленных народов, и, их можно встретить в какой-нибудь захудалой деревушке, которая будет располагаться на северном побережье Курляндии, и, изредка на территории современной Латвии.

Исчезнувший народ

Самоназвание их - Liibi, а ещё lībieši на латышском, Liven по-немецки, латинское наименование - Livones, старорусское - либь. Да и бывшее название Латвии «Ливония» произошло непосредственно от имени этого народа - ливы. Сейчас от данной этнической группы почти ничего не осталось, ну разве что культурное наследие, да язык, изучаемый группой энтузиастов-лингвистов. А когда-то они были вторым по численности народом Латвии, исконными жителями, селившимися на балтийских берегах ещё 5 000 лет назад. Многие латыши считают ливов своими предками, но это не совсем правильно. Вернее, предками то они являются, но вот этническими корнями своими ливы уходят вовсе не в Латвийскую землю.

Вместе с родственными народами: эстонцами, финнами, карелами, коми, марийцами и многими другими являются lībieši представителями финно-угорской группы народов. Предки ливов, тогда пять тысяч лет назад, пришли на латвийский берег с северо-востока, перебравшись к морю аж от Уральских гор. Об этом свидетельствует язык ливов. Он совсем не похож на латвийский, но зато его с лёгкостью поймут в Финляндии и Эстонии, даже жители некоторых регионов в РФ, например, коренное население Карелии, Ханты-Мансийска, Коми. К сожалению, сейчас ливы полностью ассимилировались с латышами, оставили в память о себе лишь характерный говор и несколько привнесённых в латвийский язык слов. По данным на 2007 год в Латвии проживало около двухсот человек, считающих себя ливами, но это всё дети смешанных семей и только около десятка из них в совершенстве знают ливский.

Правда в Латвии есть группа молодых энтузиастов, которые не просто изучают данный язык, но и общаются на нём в быту, переписываются между собой исключительно на ливском. К чести латышей нужно сказать, что культуру и традиции древних предков они уважают, а быть потомком народа Liibi считается почетным. Ежегодно в начале августа в Мазирбе, это город в Латвии, носящий статус столицы ливов, собираются со всей страны люди, относящиеся к народу lībieši или считающие себя такими, просто любители древней культуры. Организуется фестиваль, народные гулянья и торжества. У ливов есть собственная азбука, которую опубликовала уже в ХХ историк-краевед Zoja Sīle (Зоя Силе). Существует и национальный флаг: трёх полосный зелено-бело-синий.

Немного истории

По мнению историков финно-угорские племена переселились на прибалтийские территории с Урала. Расселились ливы вдоль Гауи и Даугавы, на северной территории Курского полуострова, по берегу моря вдоль Рижского залива, гранича с Эстонской землёй. В общей сложности занимали они земли на 100 км от берега, что составляет примерно третью часть от территории нынешней Латвии. Первые письменные упоминания о ливах относятся к XIII векам. Говориться о них в скандинавских письменных рунах, в немецких хрониках Генриха и хрониках Индрикиса Ливонского, временной летописи Нестора. Тогда же на рубеже XII-XIII столетии ливы были первыми из прибалтийских языческих племён, кто столкнулся с германскими рыцарями креста. Liibi вообще были воинственным племенем, правда это им не очень помогло.

До прихода немецких крестоносцев предводителем ливов был Каупо. Его, если следовать общепринятой терминологии, можно именовать «князь». Каупо являлся властителем тех земель, обладающим должными полномочиями. Его, на правах представителя высшей знати, принимал даже сам Папа Римский. Вот под воздействием Папы, давлением Ордена и принял властелин Каупо чуждую тогда для ливов христианскую религию. В умах и сердцах самого народа lībieši их правитель был заклеймен как «предатель ливов». Предатель или нет, но в истории он был не единственный князь, который перенял чужеродную веру. Насколько это правильно? Наверное, с точки зрения дипломатии и политики такой ход разумен. А вот с точки зрения сохранности культуры и национальной самобытности, всё же, нет. Однако не станем углубляться в данный вопрос, так или иначе, но католическая религия была принята, а Ливонский орден крестоносцев сегодня всем известен.

Гораздо трагичнее оказалась судьба восточных ливов, живших на границе с нынешней Эстонией. Когда началась Северная война между Швецией и Россией, это 1700-1721 годы, то и жившие на балтийском берегу ливы оказались захвачены ею. Небезызвестный Шереметев, ставший впоследствии графом, пройдясь со своим войском по территории ливов и нескольким другим латышским областям, практически под корень вырезал местное население. Уж о «милосердии и человеколюбии» российских самодержцев и их приближенных всем известно. Вслед за войной пришла разруха, голод, болезни. Оставшиеся люди умирали, а на освободившиеся земли вскоре переехали, по прихоти дворянства, крестьяне из Курляндской губернии.

Западным ливам повезло больше. Но поскольку они жили среди латышского большинства, происходил естественный процесс смешения народов. Несмотря на то, что некогда ливский этнос занимал треть территории современной Латвии и даже Рига стоит на месте древнего поселения ливов, со временем народ Liibi ассимилировался с латышами, оставив потомкам лишь причудливый диалект латышского, с некоторыми словами свойственными сугубо финно-угорским языкам. Только в обособленных, отдаленных хуторах смог сохраниться ливский язык в чистом его виде. В 1846 году в такое поселение lībieši прибыла научная экспедиция из Санкт-Петербурга. Русские ученые с удивлением обнаружили, что деревня населена вовсе не латышами, а совершенно другим народом, говорящим на собственном языке, имеющим древнюю историю. Тогда появилось много записей, зарисовок, в том числе сохранились образцы фольклорного творчества, эскизы с костюмов.

После, в короткий период независимости Латвии, начался рост национального сознания и самоопределения народности Liibi. Издавались книги на ливском, появились самодеятельные хоры, поющие народную музыку, а детишек в школе стали учить родному языку. В 1939 году 6 августа в Мазирбе состоялось открытие Народного дома Liibi. Всё закончилось с приходом советской власти. В наши дни, вновь обретя свою свободу и независимость Латвия старается сохранить культуру ливского народа. Конечно, вернуть утраченное уже невозможно, но не растерять то, что имеешь, уберечь от вымирания культурные традиции предков, это, наверное, и есть истинная любовь к своей Родине.

Быт и обычаи ливов

Как уже говорилось - жили Liibi на побережье. Основным промыслом для них была рыбная ловля, прямо в море ловили. Огород сажать, а уж тем более возделывать пашню, на скудной прибрежной почве, возможности не было. Однако разводили домашний скот - коров, лошадей, овец. Знали ремёсла: гончарное, кузнечное, столярное. Сами изготовляли одежду. А ещё вели торговлю с проплывающими мимо их берегов купцами. Дома свои строили из брёвен, крышу крыли дранкой. Интересной была архитектура их дома: когда сын женился, то новое жилище он не возводил, а делал пристройку к родительскому дому, поэтому дома получались очень длинными, на несколько семей. Кроме избы во дворе имелись и иные постройки: загон для скотины, амбар, хлев, сарай, баня и прочее. Ливы любили красоту, были аккуратны в ведении хозяйства. Загоны для скота обсаживали кустами, а вдоль дома делали длинные грядки с цветами, которые могли расти на скудной почве.

Интересен был наряд ливской женщины, говорили так «когда ливка идёт, то за версту её слышно». Почему? Судите сами на себе ливские красавицы носили, не просто много украшений, а невероятно много, до 16 кг бронзы. Но это, конечно, праздничный, парадный наряд. Не обычен и примечателен национальный ливский пояс с вышивкой. Традиционно такой пояс был разделён на 14 блоков-сюжетов, на каждом из которых были изображены сцены с использованием символических узоров. Интересно что двух одинаковых поясов найти невозможно. В Латвии в музее хранится около семисот таких поясов и не на одном рисунок не повторяется. Что изображалось на них? Появление человека на этот свет, приход его в общество, обретение мудрости, познание духовности, уход на тот свет. Душа, символически, обозначалась как рыба, а жизнь - есть река, в которой та рыба плавала.

Min rov um min ov!

Мой народ - моя честь! Гласит девиз на Народном доме Liibi. Когда-то наступит тот день, что не останется не одного из ливов, только смутные воспоминания, да язык изучаемый энтузиастами. Но латвийские берега, как немые свидетели прошлых лет, всегда будут хранить память о древнем народе, когда-то владевшим и управлявшем этой землёй. И словно призраки было вдруг воскреснут в генетической памяти старинные языческие ритуалы, когда люди верили в ведьм и духов леса, когда пели свои песни утёсам и поклонялись повелителю вод, когда душа умершего в виде священной рыбы уплывала в реку вечности, а древние замки были населены людьми, когда сражались воины за свой народ, а в мирное время рыбаки ловили сетями косяки рыб в прибрежных балтийских водах.